Елизаветинская Англия: Гид путешественника во времени (Мортимер) - страница 33

. Она сторонница мирного решения проблем и, если есть возможность, стремится договориться — но тем не менее поддерживает военные операции в интересах королевства. Ее логика безжалостна: если агрессивная внешняя политика покажется ей лучшим курсом, она ее поддержит.

Королева не только признается в любви к Англии в своих речах, но и подтверждает ее действиями. Один из портретов изображает ее стоящей на карте Англии; другой — на фоне победоносных военных судов, разгромивших Непобедимую армаду. Ее политические обязанности практически исключительно «английские», в отличие от предшественников: последнее владение королевства в континентальной Европе, Кале, было потеряно за несколько месяцев до ее вступления на трон. Таким образом, к 1558 году английское королевство практически полностью независимо от Европы, чего не было с саксонских времен[23]. Кроме того, отпадение от Рима означает, что Англия больше не является частью единой католической церкви. Так что Елизавета отрезана от Европы и политически, и территориально, и духовно, и даже династически. В отличие от средневековых королей, чьи матери обычно происходили из правящих домов континентальной Европы, в отце Елизаветы текла в основном английская кровь: лишь двое из восьми прабабушек и прадедушек происходили с континента, еще один родился в Уэльсе. Ее мать, Анна Болейн, была чистокровной англичанкой — все восемь ее прабабушек и прадедушек родились в Англии, — так что характер Елизаветы был «чисто английским», в отличие от ее единокровной сестры Марии, чья мать родилась в Арагоне, а муж — в Кастилии. Англичане, таким образом, могли отчасти видеть в Елизавете себя. По рождению она — одна из них.

У нее очень мало недостатков. Учитывая ее огромные политические обязанности, трудно обвинять королеву в замкнутости и любви к манипуляциям. Трудно обвинить ее и в стремлении нести личную ответственность за политические решения, и в желании оказывать большее влияние на различные аспекты государственного управления. В конце концов, она же королева: правление для нее — не только работа, но и сам смысл существования. Единственные ее значительные недостатки — определенная доля упрямства, сильно отягчающая жизнь ее советников, и чувство неуверенности, появившееся в юности, когда ей пришлось быть «вторым человеком в королевстве»; из-за него она очень резко реагирует на любые попытки усомниться в ее власти. Она проводит параллели между собой и Ричардом II — королем, которого свергли и умертвили, — причем эти параллели настолько серьезны, что в 1599 году она лично обвиняет юриста Джона Хейварда в мятеже за то, что он посмел написать книгу о Генрихе IV, короле, свергшем Ричарда II. Хейварда за это сажают в Тауэр, откуда выпускают лишь после ее смерти. Впрочем, бывало и хуже. В 1579 году Джон Стаббс пишет памфлет под названием «Зияющая пропасть», чтобы привлечь внимание к возможным опасностям брака Елизаветы с герцогом Анжуйским, наследником французского трона. Королева приказывает арестовать Стаббса и отрубить ему правую руку — а также его издателю. Когда ее кузина леди Катерина Грей (сестра леди Джейн Грей) забеременела, тайно выйдя замуж за лорда Хартфорда, Елизавета посадила молодоженов в Тауэр, оштрафовала лорда Хартфорда на колоссальную сумму в 15 тысяч фунтов за соблазнение девы королевской крови и официально объявила их детей незаконнорожденными (хотя никакого права на это не имела). Ее крестник сэр Джон Харингтон сказал уже после ее смерти: «Когда она улыбалась, то был чистый солнечный свет, в котором готов был купаться любой, если бы мог; но вскоре внезапно набегали тучи, и начиналась гроза, и тогда громы и молнии могли поразить каждого». Да, переходить дорогу королеве Елизавете можно только на свой страх и риск.