Хитрец Гагарин как раз пропустил очередную шайбу. Он бы дотянулся, но азарт и хрупкая вера в свои силы в глазах спешащего к его воротам мальчишки заставили замедлиться и нырнуть в другую сторону.
— Да… сито, а не вратарь, — улыбнулась Настя. — Хуже него только Боря. Того сегодня удалось обойти всем волчатам.
— На то они и волчата. Быстро схватывают, — капитан повернулся к сидящему рядом, красному от гордости и усталости пареньку. — Правда, Костя?
— Э… Все равно Вы нам поддаетесь, — невозмутимо, как взрослый, возразил тот и совершенно по-детски, громко шморгнул носом.
— Вот, шпана растет! — удивленно хохотнул Андрей. — Все они видят, все понимают. Костян, а ты уверен, что тебе пять?
— Уже пять с половиной, — с обидой произнес мальчик.
— М-да… Возраст, однако! Все серьезно, — поцокал языком капитан и еле слышно добавил. — Чувствую себя древним стариком.
— Судя по тому, сколько кое-кто спит, он, скорее, младенец, — не удержалась Настя.
— И ты Брут! — Андрей незаметно ущипнул Барскую за мягкое место. От неожиданности та чуть не взвизгнула, остановил лишь серьезный, настороженный взгляд мальчишки.
— Таранов-Таранов, — она кивнула головой в сторону целившегося в них фотографа. — Кажется, твой невинный жест завтра украсит кучу обложек.
— Ну, хоть на что-то путное я годен, — хитро подмигнул он. — Может, покажем еще что-нибудь из нашего репертуара? Чтобы и на разворот было что разместить.
— Так, для одного волка объявляю окончание перерыва, — она ловко соскочила с колен мужчины. — Дуй на лед, гладиатор! Там тоже можно заработать кадр для разворота, это я тебе как специалист говорю.
Изобразив обиду, Таранов медленно поднялся с места. Детвора на площадке тут же оживилась. Рядом быстро надевал на голову шлем Костя.
— Так, будущий Харламов, — Андрей обернулся к пареньку. — Тебе еще пять минут отдыха, и не спорь! Чтобы хорошо играть, отдыхать тоже нужно хорошо. По себе знаю, Настасья Игоревна может подтвердить.
С трудом сдержав смех, Настя утвердительно закивала. Фантазия услужливо нарисовала образ мальчишки, сладко по-тарановски посапывающего на лавке. Сердце мучительно сжалось. Было что-то в этой картинке, смешное, но горькое и желанное. Бросив на удаляющего мужчину задумчивый взгляд, она обернулась к Косте.
— Костя, а у тебя здорово получается играть, — о хоккейной форме все-таки следовало разузнать, но, боясь обидеть, Барская решила подойти издалека. — Даже наш капитан в твоем возрасте наверняка играл хуже.
— Он начал играть в семь! — возмутился мальчик, словно это была та самая информация, не знать которую стыдно.