— Солнце, давай хотя бы попробуем, — прозвучало неожиданно, как просьба.
Такой тоски во взгляде любимого Настя никогда не видела. Раненый зверь, попавший в западню. И все по ее вине. Невыносимо.
— Попробовать… — она попыталась взять себя в руки. Агонию пора было прекращать. Пусть он лучше возненавидит ее, чем так страдает. Себя не жалко, но он… Он важнее. — Мне не семнадцать. Почти тридцать четыре, и тратить еще три года на попытку, начиная жизнь с чистого листа — не благоразумно. Пусть пробуют другие…
— Другие? Как это великодушно! — на губах мужчины заиграла хищная ухмылка. Окажись она рядом, задушил бы. — Анастасия Игоревна, какой жест! И вы готовы меня пожаловать с барского плеча любой семнадцатилетней барышне?
— Андрей, — голос чуть не сорвался на крик. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.
— Тогда прекращай пудрить мне мозги и бери билет на самолет! Прощение будешь отрабатывать здесь и долго.
— Я не могу! И не хочу… — Настя, как болванчик, твердила одно и то же.
— Кого ты пытаешься обмануть?
— Я пыталась обмануть сама себя, связавшись с тобой изначально.
— И тебе было плохо? — Таранов развел руками.
— Мне было отлично! Превосходно! Но становиться твоей приставкой ради хорошего секса я не намерена! В моей жизни есть вещи и поважнее, — выпалила на одном дыхании. Горло перехватило. Ком.
— Вот значит как…
— Да. Мне жаль, если ты видел все в ином свете.
— Ух, — Таранов нарочито медленно опустился в кресло. На лице маска спокойствия, и лишь желваки на скулах выдавали ярость. Каких демонов ему приходилось сдерживать в этот момент, Насте даже подумать было страшно. — Что ж, мне нечем крыть. Действительно, на что какой-то хоккеист годен кроме секса? Черт! Как все просто!
— Андрей…
— Достаточно! — рыкнул он. — Я, дурак, все думал, почему ты не едешь. Выискивал причины, пытался понять… А вот оно как! Теперь многое стало на свои места.
То, как побелело лицо женщины в мониторе, он не заметил. Не заметил и маленькую, скатившуюся из глаз слезу. Он просто не мог смотреть. Не хотел. Раньше видел, а оказалось — ложь. Самообман. Слишком увлекся фантазией о счастливой совместной жизни, что не заметил главного. Ни клятв, ни обещаний, ни признаний — между ними не было никогда, даже в порыве страсти. Забылся.
— Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь вспоминать меня без обиды, — Настя подняла лицо вверх, не давая скатиться остальным слезам. Вот и все. Конец.
Андрей не ответил. Послать бы ее подальше со всеми напутствиями, но язык не поворачивался. В ушах звенело набатом, а внутри дотлевали угли — все что осталось от собственной души. Выгорела за миг.