Поскольку Майеса носила мальчика, ее одели в платье холодных тонов: ярко-зеленое, с белыми лилиями и таким же белоснежным поясом. А вот пояс повязали так, чтобы всем стало ясно: в этом доме праздник и ликование. Прямо под грудью и гораздо свободнее, чем обычно. И хотя малышу не исполнилось еще и трех недель, в таком наряде Майеса и впрямь казалась глубоко беременной. Волосы уложили в высокую прическу с тремя длиннейшими шпильками с каждой стороны. А веер тоже расписали речными лилиями – знаком молодой матери.
Супруга Тарега в очередной раз поклонилась, коснувшись циновки пальцами сложенных рук. Неглубоко – как и положено приветствовать гостей княгине. Золотые подвески на шпильках качнулись, разбрасывая крошечные блики. Поздравлял, кстати, Имруулькайс. Пиксенок поставил перед Майесой шкатулку и, повинуясь величественному взмаху кошачьей лапы, извлек оттуда медальон на длинной цепочке. Похоже, серебряной. Тарег чуть наклонился, внимательно рассматривая подарок. Интересно, что принес котяра в подарок жене закадычного друга?.. Ого, да в шкатулке не один, а два медальона…
А вот отчаянно рыжий Нуаду из хурса – ну надо же, откуда только взял такую штуку! Настоящая лаонская погремушка – у Тамийа имелась пара. На деревянной полированной палочке висела гроздь серебряных колокольчиков. Хорошая, правильно сделанная погремушка успокаивала ребенка за несколько мгновений. Полезная вещь, ничего не скажешь.
…Когда подошла его очередь, Джунайд почтительно опустился на колени и коснулся лбом гостевого ковра. Майеса ахнула: она все никак не могла привыкнуть к своему новому положению госпожи. И тоже перегнулась пополам в глубоком поклоне.
– Госпожа!.. Госпожа!.. Как можно!.. В вашем положении вредно!.. – качая длинными шпильками, ее под руки поднимали Амоэ и Тамаки.
И неприлично, конечно – ну тут уже ничего поделаешь. Теперь Джунайд ясно видел лицо Тарега: тот тихо давился от смеха.
Видишь, что такое аураннская жена, князь? Она полжизни проводит, кланяясь, а еще полжизни – извиняясь за то, что не там поклонилась…
Начинаю понимать, о шейх…
– Мои поздравления, о светлейшая княгиня, – промурлыкал положенные слова Кассим.
И поставил у колен женщины длинный лакированный ящичек красного дерева.
– Не стоило так беспокоиться, Джунайд-сама… – пролепетала Майеса.
Джунайдов пикси откинул крышку.
– Ооооо… – пронесся восхищенный вздох.
Тамийа тоже – хоть и нехотя – скосила глаза. И строго поджала губы, пытаясь не улыбнуться.
– Это… прекрасно… – заулыбалась, как ребенок, Майеса.
А Тамийа глубоко вздохнула и, видно решив, что довольно дуться, поманила его к себе.