– О мой халиф! Мои отряды стоят праздно! Дозволь мне пойти на выручку Хаджаджу ибн Умару!
Левым крылом командовал пожилой и опытный каид Абны – как у них получилось отступить, да не будет у них матери? Туда ведь поставили вдвое больше людей, чем на правый фланг: всех добровольцев, дейлемцев с ушрусанцами, да еще и Абну! Где же доблесть нашей хваленой пехоты?!.
– Поспешность – от шайтана, о Тахир, – пробормотал аль-Мамун, снова привставая на стременах.
Как будто в грохочущей пыльной туче он мог увидеть нерегиля.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Страх и волнение никакой пользы не приносят. Вдох-выдох. Сердце уже не колотилось, как пойманная ночная бабочка.
Где ж тебя носит, нерегильская сволочь…
И вдруг:
Я уже у подножия холма! Не надо орать на всю аль-Ахсу!
Руки непроизвольно дернули поводья, конь жалобно заржал и запрыгал, пытаясь встать в свечку.
– Б-балуй! – На узде повисли гулямы.
Ффуууу…
Гвардейцы расступались, давая дорогу трем одинаковым, серо-рыжим от пыли всадникам. На Тарике под панцирем надет был черный кафтан, но сейчас он стал серым. Нерегиля можно было узнать лишь по султану конских волос на шлеме – и по приметному золотому наноснику.
Закидывая назад головы, храпя и молотя копытами, лошади взбирались на крутой холм. Сиглави под Тариком казался серебряным от пота – так блестели мокрые бока.
Стоявший у правого стремени Тахир ненавидяще пробормотал что-то на фарси.
Медленно, по-человечески спешившись, нерегиль подошел под самую морду аль-Мамунова гнедого. С трудом подняв руку, размотал покрытый кровавой моросью платок над губами:
– Я знаю про левый фланг, – и закашлялся, прикрывая рот рукой в бурой от крови перчатке.
– Воистину, пришли последние времена! – взорвался Тахир. – Ты знаешь, но стоишь и ничего не делаешь!
Тяжело дыша и морщась, Тарик снял шлем вместе с головным платком:
– Мы их отжали. Я выведу гвардию из боя, и мы займемся левым флангом.
– Горе тебе! – Парса аж трясло. – Сражение идет у рва основного лагеря! О мой халиф! Позволь мне взять моих воинов и пойти на момощь Хаджаджу ибн Умару!
Там… Нум.
Глядя аль-Мамуну прямо в глаза, нерегиль молча кивнул: знаю.
– Мы не можем стоять и ничего не предпринимать!
Сглотнув, Тарик глухо ответил:
– У нас нет резервов, Тахир. Нам некого туда перебросить, пока Движущаяся гвардия не выйдет из боя.
– У меня пять тысяч отборной пехоты и две тысячи джунгарской конницы!
Нерегиль отчаянно замотал взъерошенной мокрой головой:
– Тахир! Посмотри туда!
И ткнул пальцем в центральные порядки карматов:
– Там тридцать – тридцать тысяч конницы! Они только и ждут, чтобы мы ослабили центр! Ты отведешь людей, они атакуют – и что?!