Под потолком гостеприимной чайханы болтался «глаз аль-Лат».
Халид взвыл и замахал руками, криво распялив рот и задыхась от животного страха. Васитец пятился и кхекал, отмахиваясь, отмахиваясь, словно прогоняя призрак.
Марваз глянул в сторону террасы: там сидели четверо парсов, хорошо, у них кафтаны яркие, приметные.
– Молчи! – Каид резко залепил раззявленный рот ладонью.
Халид дико вытаращился, пытаясь дышать – нос Марваз ему тоже прихлопнул. Подержав, отпустил и страшно приказал:
– Молчи, не ори!
К ним обернулась пара лиц, каид красноречиво пожал плечами и скривился: ничего страшного, мол, приятелю башку напекло, бывает.
Они стояли посреди базарной площади, полной местных. Он, Халид, четверо парсов в чайхане, остальных не видно – все ж без броней.
– Хурма, лучшая хурма аль-Ахсы, подходите, берите, хурма!..
Пронзительный, нечеловечески звонкий и высокий вопль заставил подпрыгнуть на месте обоих.
Сумеречный крик завершился вполне знакомым:
– Дорогу-уууу!..
Марваз шарахнулся в одну, потом в другую сторону, потом просто прижал Халида к себе.
Сумеречники проскакали, забросав всех грязью, в каида врезался отскочивший у них с дороги лоточник. С подноса у него посыпались гребешки и мотки лент.
Лоточник – молодой парнишка в одной шапочке на макушке – заохал и принялся собирать раскатившийся в пыли товар, Марваз бросился помогать, цапнул размотавшуюся ярко-зеленую сафьяновую ленту.
И даже сквозь крики и базарный гам услышал – свист и глухой удар.
На ленту быстро закапало густым и красным. Марваз поднял глаза, парнишка смотрел вперед, из груди торчал длинный трехгранный наконечник – стрела.
Каид припал к земле, дернул обмякшего Халида и тут же подскочил:
– В лагерь! – рявкнул над ним сумеречный голос.
Аураннец отвел руку с длинным черным копьем – изогнутое лезвие поймало солнце и нестерпимо блеснуло.
– Нет! Это наш! – крикнул Марваз, обхватывая жалобно мекающего Халида.
– В лагерь! – разворачивая вороного, снова рявкнул самийа.
Качались на шлеме парные перья, тоненькие и острые, плоское длинное лезвие снова блеснуло – и с размаху всадилось в грудь торговки яблоками.
Марваз икнул, дернул Халида за рукав и поволок его прочь.
Аураннец заорал что-то вслед, но каид не слышал – он бежал со всех ног прочь, прочь. Прочь с базарной площади, куда сдуру пришел при одной джамбии.
За спиной визжали и вопили умирающие люди, сумеречные голоса режуще впивались в слух: аураннцы высоко, протяжно перекликались.
Волоча за собой орущего Халида, ятрибец расталкивал мечущихся людей. Кого-то сшиб, не оглянулся и остановился как вкопанный: в переулок въезжал плотно идущий джунгарский строй – при копьях, с саблями наголо.