– Ну и нуу… – протянул Митама. – Ну и дряяяянь…
– В Ауранне в вашем, можно подумать, лучше… – пробормотал Тарег.
Он все не мог найти глазами статую, которую ему так подробно описал Луанг Най.
– Ну уж такого-то гадства у нас нет! – обиженно буркнул тигр.
– Да, у вас девушек в храме не бесчестят, у вас их в жертвенных целях сразу топят… – рассеянно отозвался нерегиль.
– Это когда было!
– При отце нынешнего императора.
Тигр недовольно пробормотал:
– Так это когда было… Такого сейчас нет…
И вдруг охнул:
– Ох ты ж…
– Что «ох ты ж»? – не понял сначала Тарег.
– Вон она, – прошептал тигр.
И нерегиль увидел ее.
Она стояла – точнее, сидела – в окружении других таких же айютайских дам. Те почти не двигались на своих постаментах, бесстрастно глядя вдаль. Как ни странно, в Айютайа боги оказались спокойными, благожелательными существами – впрочем, в основном безразличными к судьбе этого сумеречного народа. Они спокойно дремали в лагунах, озерах и больших реках или спали в горных пещерах. Возможно, поэтому айютайцы вспоминали о них только по большим храмовым праздникам – или когда нужно было сослать какого-нибудь беспокойного родственника в монастырь. Постриг отправлял бунтаря в обитель совершеннейшего покоя и равнодушия к окружающему миру. С сильными магами так и поступали. Тарегу не раз говорили, что в Айютайа он смог бы выжить только при храме: монахам запрещалось использовать силу в мирских целях.
Нерегиль медленно двинулся в глубь зала, словно боялся спугнуть… статую?..
Аль-Лат повернула к нему золотую голову.
Полнящие храм призрачные звуки мгновенно стихли.
Богиня улыбнулась. И сказала – не мысленной речью, а гулким, звучным металлическим голосом:
– Мне гораздо более по нраву мои изначальные изваяния…
И с тихим звоном браслетов указала в сторону, где раньше переливалась ниша михраба.
Теперь там было пусто. Расколоченную в прах арку замазали белилами. На голом заштукатуренном полу виднелось что-то белесое. Присмотревшись, Тарег понял, что видит грубую каменную статуэтку из известняка: женщина с едва намеченными чертами лица. В прижатой к животу руке длинной выпуклостью угадывалось копье.
В нескольких локтях от изваяния белым прямоугольником высился камень.
– И это тоже я, – прошелестела аль-Лат.
Это был тот самый Белый камень, который карматы вывезли из Таифа. Когда последователи Богини взяли городок, они отпраздновали возвращение своей святыни. Перед Белым камнем умерло шестнадцать человек. Трое мужчин. Девять женщин. Четверо детей, из них один младенец.
Вот и здесь перед Камнем было… место