С жалобным писком к ней тут же метнулась целая стая парусящих рукавами простоволосых аураннок.
– Он жив? – Голос аль-Мамуна звучал очень отстраненно.
– Жив, – ответил ему кто-то за спиной.
Абу аль-Хайр обернулся на не очень приятный, дергающий изнутри голос. И невольно отшатнулся: о Всевышний, разве такое бывает – как будто кожу и волосы ашшарита натянули на череп сумеречника. Джунайд, догадался он, борясь с отвращением. Загадочный шейх суфиев из ар-Русафа.
– И ты еще отговаривал меня… Все, все меня отговаривали… – с горечью пробормотал халиф.
– Это бесполезно, – спокойно прикрыл и открыл свои… перелицованные, нечеловеческие глаза Джунайд.
– Что бесполезно?
– Наказывать его.
– Хм, – недоверчиво отозвался аль-Мамун.
– Он все равно ничего не поймет. К тому же в данном случае сильнее всего он накажет себя сам.
– А что… произошло? – тихо спросил халиф.
– Видимо, Майеса бросилась между ними. Или к ним. А он… отмахнулся.
Абу аль-Хайр вспомнил жидкое стекло вместо воздуха и сглотнул. Бедная девушка…
– А почему… он…
– Потому что техника очень хорошая, – глуховато отозвался из-за спины голос Якзана аль-Лауни. – Как опытный мечник сдерживает удар, не давая ему уйти на излишнюю глубину, так опытный маг способен отмеривать Силу. Князь Полдореа, кстати, совершил один из самых благородных поступков, которым мне приходилось быть свидетелем. Он заметил девушку, когда было слишком поздно, – но попытался остановить удар.
– Сумеречники говорят в таких случаях – хлебнул, – бесстрастно пояснил Джунайд. – Прерывать выброс Силы очень, очень опасно.
– Он выживет, – пожал плечами Якзан аль-Лауни.
– А девушка? – неожиданно для себя спросил Абу аль-Хайр.
Ее как раз поднимали с травы. Голова с тяжелой волной черных волос свисала, как у сломанной куклы. Даже Тарик – у него вся морда залита была кровью из носа, а через грудь и правое плечо шла длинная резаная рана, хорошо его секанула аураннка напоследок – выглядел лучше. У него хотя бы текла кровь. А сумеречница казалась не просто безжизненной – выпотрошенной.
– Время покажет, – сдержанно ответил Джунайд.
Лаонца рядом, конечно, уже не оказалось.
* * *
Умм-Каср, две недели спустя
Усаживаясь на войлочную подушку, аль-Мамун огляделся: ему еще не приходилось бывать в покоях здешнего дворца, отведенных Якзану аль-Лауни. Стертые рыжеватые ступени сбегали в крошечный квадрат двора. В середине голубело холодное окошко прудика. В нем плавали сухие листья торчавшего над черепичными крышами тополя. Снова налетел ветер – погода стремительно портилась, с моря тянуло серыми рваными тучами, обещавшими моросящий дождь. Басра…