Грегори ухмыльнулся:
– Не думаешь же ты, что тебе удастся провести кого-нибудь этим маскарадом дольше минуты-другой? У тебя слишком тонкие черты, чтобы сойти за мужские. Я сразу же заметил, что ты выглядишь женоподобно.
– Очки немного помогут, – возразила Пиппа. – И у меня довольно высокие воротнички. Плюс я, – хорошая актриса. Я умею ходить и разговаривать как мужчина. Тут главное – держаться достаточно уверенно, тогда люди будут просто испытывать ко мне жалость, что я не такого крепкого сложения, как ты. Я уже сочинила историю о том, как в детстве несколько лет провел в кровати с некой изнурительной болезнью, которая чудесным образом прошла, когда я начал есть, скажем, морковку. Или, может, пить козье молоко. Я еще не решила.
– Это смешно.
– Если я буду вести себя так, словно верю в это, то и все остальные поверят. То же самое относится и к тому, что я мужчина. – Она поежилась, складывая шпильки на сиденье рядом с собой. Да, она чувствовала себя несравненно лучше, чем полчаса назад, но так ужасно устала и проголодалась. Сейчас ей хотелось только одного: свернуться клубочком на кровати под толстым одеялом и уснуть.
– Оставь ты свои чертовы волосы. – Грегори похлопал по сиденью возле себя. – Садись сюда и вздремни немножко у меня на плече. Виски я тебе больше дать не могу, но у нас есть одеяло.
Она заколебалась, теребя в пальцах локон волос.
– Это прекрасный шанс как следует согреться, – настаивал Грегори.
А это как раз то, что ей совершенно необходимо. Поэтому она без единого слова пересела, и он укрыл одеялом их обоих.
– Держись за меня, – предложил он.
Осмелится ли она? Единственное, чего ей хотелось в эту минуту, это зарыться в какое-нибудь теплое местечко и ни о чем не думать. Она нерешительно обхватила его руками, и он сделал то же самое – обнял ее и положил подбородок ей на голову. И в тот же миг между ними растеклось чудесное, божественное тепло – именно то, что ей и было нужно.
– Я ужасно сердит, Пиппа. – Голос Грегори отдавался где-то возле ее виска, и веки медленно опустились. – Ты должна была прийти ко мне, когда оказалась в том положении, в каком оказалась, а не опрометчиво убегать. Как только придешь в себя, мы должны будем вернуть тебя домой. А с той неприятностью я разберусь, обещаю.
«Ах, мне сейчас и так хорошо, как дома», – подумала Пиппа и, не успев встревожиться из-за осложнений, которые это сулит, провалилась в сон.