Магдалена обмотала платок вокруг шеи и постаралась не дрожать. По крайней мере, у нее остался факел одного из солдат. По ее прикидкам, света его должно было хватить еще минут на тридцать. О том, что будет после, она не хотела думать. Вперед ее гнал лишь страх за детей и мужа.
Она остановилась и напряженно прислушалась. Может, плач ей только послышался? Магдалена пошла еще быстрее, потом побежала; она спотыкалась, вставала и мчалась дальше по туннелю, заваленному камнями, гнилыми досками и костями.
Через некоторое время женщина обратила внимание, что и на полу начали попадаться светлые пятна. Всюду виднелись следы белого порошка, который они с отцом обнаружили в бывшей канализации. Магдалена не припоминала, чтобы видела эти пятна прежде. Но она слишком спешила, чтобы придавать этому открытию особое значение.
Пробежав неизвестно сколько, дочь палача оказалась наконец перед развилкой, у которой они с отцом выбирали верный путь. Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на тихой мелодии и детском плаче. Но ничего больше не услышала. Вокруг царила едва ли не осязаемая тишина, которую нарушал лишь плеск отдельных капель, падавших с потолка.
Магдалена с трудом сглотнула, а потом отбросила все мысли об осторожности и закричала:
– Петер! Пауль! Вы здесь? Вы меня слышите?
Ни единого звука, кроме тихой капели. Но затем из второго коридора донесся шум, который Магдалена не в состоянии была определить. Он казался ей отдаленным медвежьим ревом. Через некоторое время она поняла, что это стонал мужчина. В следующее мгновение раздался голос, от которого у Магдалены на глаза навернулись слезы.
– Мама? Мама, где ты?
– Господи, Петер!
Магдалена бросилась по коридору, и в тот же миг из темноты донеслись торопливые шаги. Далеко впереди показались какие-то тени, но тут же исчезли.
– Петер! – кричала она. – Это ты?
– Мама, здесь! Я тут!
Голос ее старшего сына доносился не оттуда, где скрылись тени, а откуда-то из-за стены. Магдалена миновала очередной выступ; слева показалась выложенная из грубо вытесанных блоков арка. Стоны раздавались уже совсем рядом, и где-то поблизости всхлипывал Петер. Магдалена прошла в арку и оказалась в низкой комнате с роскошной кроватью, украшенной цветами и орнаментами, сундуком и туалетным столиком: мебелью, какую могли себе позволить благородные дамы из Аугсбурга или Мюнхена. Покрытая копотью и пылью сводчатая комната казалась карикатурой на дамские покои во дворце.
«Господи, куда я попала? – подумала Магдалена. – В спальню Авроры? Должно быть, Виргилиус любит свою куклу сильнее, чем кто-либо предполагал…»