— Слушаюсь, господин гауптман.
— Оставьте русского солдата в покое, Вайбер. Пусть едет рядом с капитаном, — вмешался в конфликт Грейвиц. Затем он вновь обратился к Ольбрихту: — Пожалуйста, гауптман, садитесь в машину. Все будет в порядке.
Когда Франц и Криволапов уселись на заднее сидение, он махнул перчаткой, — Вперед, — и захлопнул за собой дверь легковушки.
Ослабевший Франц пока не видел в действиях армейского эскорта опасности, но внутренняя настороженность и волнение не покидали его. Не так он представлял себе возвращение, после немыслимой по трудности для немецкой разведки операции. Он не видел своих людей из батальона, во главе с его заместителем Мельцером. Они должны были вместе с ротой 86-го полка создавать коридор выхода. Он хотел есть, у него пересохло в горле, он чувствовал страшную усталость, у него не проходил жар. И, самое главное, его не соединили с командиром корпуса. Что это? Почему такая немилость?
Эти тревожные мысли он направил Клаусу в правое полушарие. Оттуда как по телетайпу пришел краткий нейронный ответ.
«Не волнуйся. Держу ситуацию под контролем. Бывшие абверовцы что-то замыслили против тебя. Но моя интуиция подсказывает, что скоро все прояснится. Мы выиграем этот раунд. Держи возле себя русского танкиста. Парень надежный, проверенный», — и Клаус отключился.
Немного успокоенный полученной информацией Франц перестал следить за дорогой, но не спал. Машины натруженно, километр за километром передвигались по разбитым прифронтовым дорогам в сторону Бобруйска. Там находился штаб 9-й армии Вермахта. Гауптман Грейвиц ехал молча, вопросов не задавал. У Франца также не было желания вести с ним разговор.
Рассвело. День обещал быть теплым и погожим. Косые лучи восходящего солнца игриво заглядывали через лобовое стекло «Опеля» то и дело пробегая по воспаленному лицу Франца. Он щурился. Отворачивал лицо. С нетерпением ожидал окончания утомительной поездки. Ему становилось хуже. Несмотря на обезболивающий укол, сделанный санитаром, температура повышалась, нога горела сильнее. Кроме того, к горлу вновь стала подкатываться тошнотворная волна. Сидящий рядом Криволапов старался, как и Франц, не спать, тер себе грязные щеки, щипал за уши, крутил глазами, но через полчаса езды его укачало и он задремал.
Вскоре лесная дорога закончилась. Впереди показалась гравийка Быхов-Бобруйск. «Выйдем на главную дорогу, будет легче, не так будет укачивать», — подумал Франц и сомкнул от невероятной усталости глаза.
— Хальт! — раздался вдруг грозный окрик.
Франц встрепенулся и посмотрел вперед через голову Грейвица. Проснулся и Криволапов.