От такой немного неожиданной исповеди я не знал, что и говорить. А не нужно было ничего говорить. У неё те же проблемы, что и у меня. Исполнение разное, а суть одна. И сейчас мы оба понимали друг друга как никто другой в этом мире. Я положил свою ладонь на кисть её руки. Она, как и я, вздрогнула, но уже через мгновение смущённо улыбнулась.
— А ты бы хотел, — неожиданно нарушила она затянувшееся молчание. — Ну, покинуть это место. Вообще этот город, эту страну. Просто уйти. Куда угодно, только бы не быть здесь.
Новая неожиданность. Странные вопросы от странной девушки. Я мог бы засмеяться и замять эту тему, но, посмотрев на полные грусти и тоски глаза девушки, понял, что всё-таки нужно ответить серьёзно. Меня вдруг охватила такая ненависть ко всему, что было там, за пределами салона машины. К той работе в корпорации, к той твари, что бросила меня по эсэмэс, к другу, который лишь притворялся другом, ко всем тем типам, притворно улыбающимся, а в душе ненавидящих тех, кому они улыбаются. И потому я с какой-то неожиданной для себя злостью выпалил:
— Да! Хотел бы!
Как только я сказал это, глаза девушки засияли. По-настоящему засияли! Ярким алым светом. Возможно, это всё из-за пива, но я видел то, что видел: из голубых её глаза медленно превратились в красные. Я хотел что-либо сказать, но в горле как будто что-то застряло. Она высвободила свою ладонь из моих ладоней и открыла дверь машины.
Приборы на панели управления замигали красным. Система начала встревоженно вопить: "Просьба закрыть двери! Это опасно! Просьба закрыть двери! Это опасно!". Да я и без этой жестянки знал, что опасно. Но ничего не мог сделать: тело не хотело слушаться. А девушка, улыбнувшись, что-то прошептала одними губами и… выпрыгнула из машины.
На ходу! На огромной скорости! Твою мать!
Я открыл было рот, чтобы крикнуть. Не понятно зачем, ведь кричать не было никакого смысла. Это случилось непроизвольно: от того, что всё произошло в какие-то несколько секунд, что всё это было настолько неожиданным, что мозг отказывался воспринимать произошедшие события. Но закричать я не успел.
Треск, звуки удара, ломающегося стекла, выхлоп подушки безопасности, от которой, из-за того, что я не пристегнулся, не было никакого толку, боль в районе рук, ног и головы. Это происходило будто в замедленной съёмке. Последней мыслью перед тем как я врезался затылком о потолок салона и потерял сознание было: "Какого чёрта? Я же на автопилоте…".
***
Если люди говорят "адская боль" — это, верно, сравнимо с болью сжигания на костре, перегрева на адской сковороде, мукам ада. Хотя кто мог такое испытать на самом деле? Не знаю, да и это было не важно. Важным было то, что первой мыслью, когда я очнулся, была именно мысль о том, какая же, чёрт подери, адская боль!