Она проклинала свою глупую гордость. Следовало просить прощения, приползти к нему, умолять его о взаимности. Если бы только ее темперамент не взял верх, если бы не произошедшее в ночь после разрыва помолвки, то она могла бы вернуться. Такая безрассудная и глупая, она прекрасно понимала, что теряет сокровище.
От горя и ярости Джорджи почти обезумела, но довольно скоро пришла в себя. Маркус ничего не знал о ней, ибо так и не вернулся в круги лондонского общества после скандала, а ведь ее поведение в последние годы было образцовым. По правде говоря, даже ее знакомые сейчас смотрели бы с недоумением на ее заигрывания с Хардкаслом. Переоценка собственного поведения, умение вести себя в свете было главной причиной, почему леди Арден не удалила ее из высшего общества.
Очевидно, присутствие Бэкенхема провоцировало в ней все худшее. Мисс Блэк действительно хотела отвлечь Хардкасла от преследования младшей сестры. Но делала это с непривычным рвением, неужели она перестаралась?
Теперь, когда в ее адрес было выдвинуто обвинение, пришлось признаться себе в существовании другого мотива.
Открытие вместо отрезвления вызвало в ней вспышку обиды. Как посмел он осудить ее по одной глупой, невинной игре? После того, что произошло между ними той ночью у маркиза Стейна.
– Я не знаю, что на тебя нашло, – он ходил вдоль деревьев, заложив руки за спину, и, как в давно минувшие дни, наставлял ее на путь истинный. – Вчера вечером ты вела себя настолько правильно, насколько это возможно, а сегодня превратилась в настоящую Далилу-обольстительницу.
Джорджи это задело. Особенно учитывая, что единственный, кого она когда-либо хотела обольстить, был сам Бэкенхем. И каков результат? Она не смогла соблазнить мужчину, даже стоя перед ним обнаженной, в любовном томлении.
– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – она покачала головой, изо всех сил призывая себя к спокойствию, чувствуя нарастающее желание выплеснуть наружу эмоции, будто пытаясь успокоить готовый к всплеску гейзер. – Это всего лишь безобидный флирт.
– Разумеется, тебе ли не знать, каким безобидным бывает флирт, – сказал Бэкенхем.
Ее гнев был настолько велик, что почти затмил боль внутри. Гнев был гораздо более легкой эмоцией, в отличие от боли. Гнев врастает в человека, кормится его чувствами.
Как Бэкенхем смел быть таким уверенным в своей правоте? Он был на вечере в поместье маркиза Стейна в ту ночь. Она никогда не видела ничего подобного, даже в самых смелых фантазиях не могла представить такого разврата. Тем не менее он был там, участвовал в происходящем и даже не посчитал нужным надеть маску. Значит, мужчине позволено безнаказанно находиться в вертепе, а она должна нести ответственность за безобидный флирт?