Костис моргнул.
Он машинально сделал несколько шагов вперед, лихорадочно пытаясь понять, где находится. Трех шагов было достаточно, чтобы увидеть всю комнату, обшитую деревянными панелями, с большим шелковым ковром, позолоченным комодом и стульями, а так же со стоявшей на возвышении кроватью. У кровати не было ни спинки, ни балдахина с занавесками, чтобы скрыть спящего на ней человека.
Костис узнал его еще до того, как разглядел темные волосы на подушке. Наверное, он даже удивился бы, если бы не устал так сильно. Евгенидис давно доказал, что может перемещаться по дворцу Аттолии, как ему заблагорассудится. Очевидно, что и он и царица могли проходить в ее комнату в частном порядке.
— Три часа назад он принял несколько капель опиума, так что нет особой необходимости соблюдать полную тишину, — сказала царица.
Костис повернулся к ней и поспешно вытянулся по стойке «смирно». Его лицо предательски покраснело до самой кромки волос надо лбом. Она удивленно приподняла бровь.
— Я хочу, чтобы ты оставался здесь, пока он не проснется.
— Да, Ваше Величество.
— Ты можешь сидеть.
— Спасибо, Ваше Величество.
Костис не двигался.
— Позови служанку, когда он проснется.
— Да, Ваше Величество.
Когда она вышла, и дверь бесшумно затворилась, Костис испустил дрожащий вздох и еще раз оглядел комнату. Ступая как можно тише, он подошел к кровати. Лицо царя было повернуто к стене. Костис наклонился и внимательно посмотрел на него. Лицо Евгенидиса очень изменилось во сне, он казался моложе и — Костис попытался подобрать подходящее слово — мягче. Костис никогда не думал, насколько напряженным выглядит лицо царя, пока не увидел, как оно расслабилось под воздействием нескольких капель макового сока.
Озадаченный, он отступил от кровати. Рядом стоял низкий мягкий табурет. Костис нерешительно присел на край. Пряжки нагрудника впились ему в бока, напоминая, что все это происходит не во сне.
Утренний свет все еще был тусклым, а небо оставалось серым. Костис зевнул. Как бы в ответ на его мысли, в дверях появилась Фрезина с подносом в руках. Он мгновенно захлопнул рот и вскочил, чувствуя вину за то, что поддался слабости.
Она улыбнулась, ставя поднос на легкий столик.
— Я подумала, вам следует позавтракать, — сказала она.
— Спасибо, мэм, — прошептал Костис. — Но я не уверен, что должен.
— Конечно, должен, — возразила она. Ее голос звучал тихо, но она не перешла на шепот. — Вы здесь не в карауле. За дверью достаточно охраны, чтобы обеспечить его безопасность. Вы здесь на случай, если… ему станет плохо, когда он начнет просыпаться.