По инфраструктуре город мало чем отличался от тех, что были в наше время. Единственное – жилая зона находилась на другом этаже и практически совсем не было магазинов. Я насчитала только пять.
Когда спросила у своего проводника, она ответила:
– Сейчас все товары можно заказать по Сети. Да и еду, уже готовую, доставляют тоже по Сети, только пищевой. Можно, заказав продукты на дом, приготовить самому, но это редко делают.
– Почему?
– Долгая и грязная работа. К тому же, если ты специально не учился, то на заказ вкуснее.
– Гм…
Что тут скажешь? Время изменило окружающий мир, а вот я осталась прежней.
Перекусить мы зашли уже вечером. Несмотря на то, что мы находились на станции, город, как и любой город на Земле, стал погружаться в сумерки (правда, в немного синеватые).
Расположились мы в небольшом стеклянном кафе в форме шара. Тут же подъехал робот и, оперативно приняв заказ, удалился. Я наблюдала за всем этим с жадным удовольствием.
Проводив официанта глазами, перехватила улыбку Даши.
– Я тебя забавляю, да?
Она мгновенно посерьезнела и, помявшись, призналась:
– Немного.
А по-моему, много, если уж эта скрытная, как я успела понять, девушка забылась и веселилась открыто.
– Нужно побыстрее разобраться в здешних порядках и устройстве общества, а то чувствую себя очень неудобно.
– Это естественно: вы оказались не в своем времени, в другом месте… Никто от вас ничего не ждет.
А вот в этом я сильно сомневаюсь… Снова оглядевшись по сторонам, окинула взглядом посетителей. В глаза бросилась одна особенность их поведения – многие посетители не касались во время общения своих собеседников. Об этом я и спросила Дашу.
– Мы не касаемся друг друга без нужды.
– С каких пор? – удивилась я.
– Если мне не изменяет память, то с две тысячи двадцать восьмого года. Именно тогда была выдвинута теория «личного пространства».
– Что за теория? – нахмурилась я.
– Никто не имеет права пересекать личное пространство гуманоида, если гуманоид не дал на это своего позволения.
Я в полном шоке посмотрела на Дашу.
– Но это же бред!
Девушка улыбнулась.
– Тогда, если верить истории, началась «Большая путаница». Было создано очень много законов, чтобы защитить права человека и обезопасить общество. Но одновременно значительно вырос уровень насилия, а уголовно-правовые разбирательства тянулись долго и были малоэффективными. Чтобы соблюсти один закон, приходилось нарушать другие. Тогда-то и была создана эта теория. Если навредил человеку, не имея разрешения на контакт, – виновен; если имел разрешение, то каждый такой случай разбирался отдельно.