Миссис Брэнд наградила сестру неторопливым, холодным взглядом неприязни.
— Не вижу пользы в том, чтобы представлять вещи хуже, чем они есть на самом деле. Миссис Бэлл не пропустила ни одного репортера, и, я полагаю, миссис Вулли тоже, — ее голос опустился в глубины неодобрения. — Они любуются собой, — она не сказала «как и ты», но это слышалось в ее голосе.
Кэсси Ремингтон покачала головой.
— О, ну ладно, полагаю, все мы вскоре увидим в газетах свои фотографии, — добавила она.
Мисс Сильвер, собравшись уходить, спросила, не могла бы она пройти кругом через сад, чтобы Элизе не пришлось открывать входную дверь.
— У нее и без того много дополнительных хлопот, а тут еще я своим пребыванием в доме прибавила ей работы.
Пенни провела ее через кухню. Но, когда они там оказались, и дверь в прихожую была закрыта, мисс Сильвер задержалась и спросила:
— Вы по-прежнему спите на чердаке?
Пенни казалась немного удивленной, но ответила с неохотой.
— Нет, я вернулась в свою комнату. Туда я переехала из-за Хелен Эдриан, но они посчитали, что мне лучше вернуться. Они думают, что для нас всех будет лучше, если мы будем на одном этаже, — после паузы она добавила, — глупо на это возражать.
Мисс Сильвер улыбнулась со всей сердечностью.
— Комната принадлежит вам. Скоро вы преодолеете все другие воспоминания. И чем скорее вы сделаете к этому шаг, тем скорее это произойдет.
Пенни кивнула.
— Элиза знала какую-то женщину, у которой умерла дочь, и она оставила в комнате все, как есть. Она даже приносила туда горячую воду и ночную сорочку раскладывала на постели, по телу Пенни пробежала легкая дрожь.
Мисс Сильвер ласково кашлянула.
— Весьма ненормальное поведение и ничуть не отвечающее христианской надежде и вере, — а затем живо произнесла, — я хотела спросить вас, не окажете ли вы мне одну услугу.
У Пенни возникло очень странное чувство, чувство, что сейчас ее попросят о чем-то важном. Но, конечно, что за чушь! Потому что, разве могла мисс Сильвер попросить ее об услуге, которая бы стоила дороже двух пенсов в базарный день? Ужасно глупо было думать, что могла бы, и ужасно глупо было обнаружить дрожь в голосе. Пенни сказала:
— О да, в чем дело?
Выражение лица у мисс Сильвер сохранялось несколько озабоченное, но теперь к нему добавилась решительность.
— Это может показаться вам странным, моя дорогая, но, надеюсь, вы сделаете то, о чем я вас попрошу.
Пенни опять сказала:
— В чем дело? — и на этот раз ее голос не дрожал, потому что она сумела с ним совладать.
— Я хочу, чтобы вы оставили открытой дверь между домами на спальном этаже.