— Как много ерунды болтают женщины!
Она, нервно вздрогнув, обернулась. Голос его был жестким, от улыбки не осталось и следа.
— Сирил!
Он злобно фыркнул.
— Хватит с меня «сирилов»! Я достаточно наслушался твоей болтовни! И не начинай тут плакать и шуметь, чтобы все слышали. Ты должна переубедить Мэриан.
— Но, Сирил...
— Ты должна ее переубедить. Я никогда не слышал ничего столь же оскорбительного — она вступает во владение всеми деньгами, и у нее хватает наглости заявить, что она оставляет их себе!
— О, Сирил!
— Да не кричи ты! Ты, что, хочешь, чтоб она услышала? Она собирается выплачивать тебе денежное пособие — одну сотню из двух тысяч дохода в год! Что это значит? Это обеспечит нам свой дом? Это обеспечит мне работу? Это обеспечит мне надлежащее положение как твоего супруга? Нет, это значит, что ты точно так же будешь у нее под каблуком, как это было всегда, зато она будет с неограниченной властью. Чудное положеньице, скажу я вам! Но я не собираюсь с этим мириться. Ты слышишь, я не собираюсь с этим мириться!
Инна сидела, опершись на туалетный столик, и за спиной у нее было покосившееся овальное зеркало. В нем отражались ее кудрявые темные волосы и плечо. Ее рука, сжимавшая гребень, опустилась на колени. Она купила сегодня новый, но это был ее старый сломанный гребень, которым она пользовалась много лет. То ли румянец действительно сошел с ее лица, то ли так казалось в свете лампы, но Сирила Фелтона это привело в ярость. Человек рассчитывал на то, что ему дадут возможность объяснить своей жене несколько очевидных истин без того, чтобы она пялилась на него, как на привидение. В раздражении он шагнул к кровати и сорвал старый зеленый абажур, чтобы свет стал ярче. Ослепительный луч ударил Инне в лицо, обнаружив его бледность.
— Но, Сирил...
Он подошел и схватил ее за запястье.
— Хватит болтовни! Тебе надо поговорить с Мэриан, переубеди ее. Ты можешь это сделать, если захочешь. Тебе нужно всего-то дать ей понять, как ты переживаешь. В конце концов, это справедливо. Тысяча в год каждой — зачем ей больше? Она не будет знать, куда их потратить.
Его тон смягчился, а запястье он сжимал почти ласково. Она вздохнула с облегчением и высказала самое глубокомысленное в своей жизни замечание:
— Ты можешь тратить деньги непрерывно.
Он рассмеялся.
— Это верно, и поэтому мы хотим иметь, что тратить! Она не может поставить тебя в зависимое положение, как пенсионерку какую-то, это неподобающе. Она обязана отдать тебе твою долю. Ты должна постараться, устрой-ка нам концерт по заявкам — поплачь немного и заяви, что жить без меня не можешь. Давай, Инна, у тебя получится. Если все сойдет благополучно, вот тогда мы с тобой заживем...