Она пила кофе маленькими глотками и наблюдала за ним из-за края чашки. Он посмотрел вдаль, взглянул на письма и злобно проговорил:
— Поступай, как знаешь! Будь оно все проклято!
Не садясь, он налил себе чашку кофе, выпил его без молока и сахара, залпом, сунул в карман яблоко и вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.
Он встретил Пенни Хэллидей на лестнице и бросил на нее хмурый обвинительный взгляд.
— Ты опоздала.
— Примерно на пять минут больше, чем ты, дорогой. И потом, я наводила порядок на чердаке.
— Зачем?
— Ну, Элизе придется перебраться сюда, так? И как ты себе это представляешь — чтобы она прибиралась на чердаке в одиночку?
— Они сказали тебе сделать это?
— Ну да.
— Кто именно?
— Тетя Кэсси делала весьма прозрачные намеки несколько дней, а вчера тетя Флоренс сказала мне разобраться с этим.
— Для Элизы?
На ее лице промелькнуло удивление.
— Я полагаю, да.
Он грубым тоном произнес:
— Это не для Элизы, это для тебя.
Она стояла на ступеньку выше, и ее глаза были почти на одном уровне с его. Глаза девушки были карие и лучистые. Они хорошо сочетались с ее короткими каштановыми кудрями, которые она собирала в старомодный пучок. Она стояла на лестнице, маленькая, хрупкая, выпрямившись и держась одной рукой за перила. После его слов, она слегка оперлась на них и тихо сказала:
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— В понедельник приезжает Хелен. Они отдают ей твою комнату. Тебе придется перебраться на чердак.
У нее было круглое детское лицо и пухлые алые губы. От постоянного пребывания на морском воздухе ее кожа приобрела ягодно-коричневый оттенок. Иногда она краснела, и цвет ее лица опять-таки был ягодно-коричневым. Когда она задала вопрос, он прозвучал сурово:
— Зачем она приезжает?
— Морской воздух.
— Ее голосовые связки уже восстановились?
Он сделал раздраженный жест.
— Я не знаю, и она не знает. Она боится пробовать. Ей сказали не петь два месяца. Они истекли. Хелен приезжает сюда. Если все будет в порядке, ей нужно практиковаться.
Он произносил эти короткие фразы отрывисто. Она положила руку ему на плечо.
— Дорогой, не переживай, ей станет лучше.
Она могла бы с таким же успехом трогать и деревянное полено.
— А почему ты так уверена?
Когда он говорил это, его плечо дернулось. Она убрала руку с перил. Он продолжил сердитым тоном:
— Ты хоть понимаешь, что говоришь, ведь ты ничего в этом не смыслишь. И никто из них не смыслит, хоть у них и есть голоса. Все эти восхитительные сопрано тебе не понять. Я не знаю, что ей сказал специалист. Она так напугана. Но вот что я скажу тебе, у нее припрятан в рукаве козырной туз. Один мужчина, Маунт, он следует за ней повсюду, словно тень. Негодяй просто купается в деньгах. Если она поймет, что потеряла голос, то ухватится за этого Маунта. А что еще ей остается? У нее не отложено ни пенни. Чертов дядя Мартин!