Строго кивнул:
– Ну давай еще по одной.
Заглотив все финиковое вино, что оставалось в чашке, утер губы рукавом, покопался в блюде с бараниной. Прожевал, подумал. И вдруг просиял:
– Ай, шайтан, вот память! Ай, забыл, а все ведь ходил помнил, говорил себе: вот вернется Рами… или Юсуф… эх, да будет доволен тобой Всевышний, Юсуф…
Лайс побежал к стенке, откинул свернутые поверх ларя лоскутные одеяла, закопался под поднятой крышкой.
– А вот!
И поднял из сундука стопку исписанной бумаги.
– Я это… сохранил! Старик все носился с бумажками-то, ровно как с сокровищем! Я все думал – встречу, так отдам. Ну так че? Нужно это тебе или я на растопку пущу?
– Сходи на собрание в масджид, – тихо проговорил Тарег. – И отдай мулле. Скажешь: это словарь Юсуфа ибн Тагрибарди ибн Али аз-Захири. Он составил его для потомков, дабы сокровища слов и выражений ашшари не канули в пески времени.
– Пески времени, говоришь? – хмыкнул Лайс, взвешивая на ладони стопку перевязанной обрывком тряпки бумаги.
– Денег дадут, – твердо пообещал Тарег.
– А да? – радостно удивился Лайс.
Подумал-подумал и принялся быстро запеленывать стопку бумаг в одеяло.
– Ну и ладно, жавтра аккурат пятница, как раз и снесу. Ну че, выпьем?..
* * *
Разбудили его, тряся за плечо.
– Эй, эй! Господин! Эй!
Тарег вскинулся на суфе.
Женщина отшатнулась назад, придерживая у губ край черного платка.
– Уходите, господин. Прямо сейчас уходите. Я вам вещи в платок завязала.
Сопящая большая тень – не иначе давешняя черная рабыня – плюхнула на суф узел.
– Тут и одежды, и еды я собрала. Уходите.
За решетками ставен серела поздняя ночь.
Стояла тишина.
Нет. Не тишина.
Люди, конечно, не услышали бы.
Но за воротами, на улице, переступали ногами лошади. Легонько позванивали кольчуги, зевали люди.
Эх, Лайс, Лайс…
– Я вас к соседям во двор выведу, господин.
Он подхватил узел:
– Могу я спросить у вас кое-что, госпожа?
Она приобернулась:
– Спрашивайте.
– Почему вы это делаете?
Большие темные глаза долго смотрели поверх края платка.
– Лайс хотел меня изнасиловать и убить. И обокрасть дом. А я ему сказала: я слышала, что говорил тот сумеречник. Тронешь меня – он вернется и тебя порежет. Даже мертвый вернется. И Лайс… видите…
– Вижу. Передайте ему, что, если он вас пальцем тронет, я за ним приду. Из-под земли достану, из ада дотянусь и сердце вырву.
– Я передам. Да хранит вас Всевышний – Он милостивый, прощающий…
Тарег молча наклонил голову. Никаких ответных слов у него не нашлось.
* * *
Как только нерегиль вышел с черного, скрипнувшего воротами двора на улицу, они высунулись ему навстречу.