– Новый Афшин, говоришь… – усмехнулся аль-Амин, поглаживая бородку.
Ибн Дурайд скорбно покивал – мол, такие языки у здешних твоих подданных, о мой халиф, метут как помело, незнамо что говорят и Всевышнего не боятся…
Ну что ж, настало время проучить гадину. Аль-Амин хлопнул в ладоши:
– Эй, Буга!
Начальник отряда его охраны, огромный тюрок по кличке Бык, вдвинулся в широкие двери зала. Разговоры стихли. Гости заерзали на подушках, испуганно поглядывая то в сторону аль-Амина, то на чудовищных размеров тушу гуляма.
Буга, красуясь, сложил на груди здоровенные, бугрящиеся мускулами ручищи.
– Приведите сюда Тарика, – сладко улыбнувшись, приказал аль-Амин.
– На голове и на глазах! – проревел гигант, неловко склоняя толстенную шею.
На самом деле шея у Буги не гнулась – слишком коротка была для поклона – и тюрку пришлось нелепо присесть. Махнув рукой воинам, он выпятился из дверей.
В пиршественном зале стало очень тихо. Даже певички съежились и сидели испуганной стайкой, прижимая к себе лютни.
Аль-Амин с удовлетворением оглядел умолкших гостей. Люди отводили глаза, неловко поигрывая чашками или концами поясов. Шамс ибн Микал сидел теперь прямо, очень прямо, опустив враз осунувшееся лицо и ни на кого не глядя. Ага, боитесь, суки… Боии-иитесь… И правильно делаете. Он им сейчас покажет «господина». Он им сейчас покажет, кого они должны слушаться, чьи приказы исполнять.
И заодно покажет, что совсем не боится! Не боится чудовища, от одного имени которого они обмирают!
– Играйте! – крикнул он лютнисткам.
Те испуганно застреляли густо подведенными глазами. Жалобно тренькнула случайно задетая струна.
– Я сказал, играйте! – рявкнул аль-Амин.
Музыкантши робко потянулись к инструментам.
Тут со стороны галереи раздался топот подкованных сапог. Певички пискнули и сбились в пеструю кучку.
Буга вперся в арку, наполовину заполнив ее собой:
– Исполнено, мой повелитель!
И сдвинулся в сторону. Нерегиль стоял у него за спиной, в длинной белой накидке-биште, безоружный и на вид совершенно спокойный. Он смотрел прямо перед собой – и ни на кого в отдельности. Даже на него, аль-Амина, не смотрел. Ну-ну…
– Подойди, – аль-Амин придал голосу суровость и легонько пошевелил пальцами, словно бы подманивая нерегиля к себе.
Не дойдя до ковра, на котором сидел халиф, пяти этикетных шагов, Страж опустился на пол и склонил голову в полном церемониальном поклоне.
Развалившись на подушках, Мухаммад снова лениво пошевелил перстнями:
– Я смотрю, тебе нужно особое приглашение, Тарик. Что ж, разве не возникло у тебя желания почтить нас своим присутствием?