— Кстати, насчет Лорены. Ты не будешь против?
— Против чего? — не понял я.
На губах Даны появилась хитрая улыбка.
— Того, что я познакомлюсь с ней поближе? Или она твоя — и только твоя? Знаешь, иногда мне приходит в голову мысль, что в тебе больше от вампира, чем ты сам думаешь. Это «мое — и только мое»…
— Можешь знакомиться столько, сколько захочешь. Только помни о том, что у нее есть печать Прародительницы. Так что в каком-то смысле этих слов она — одна из нас.
Дана удивленно приоткрыла глаза.
— Печать? Так вот в чем дело. А я все думаю — что же в ней не так? У нее такой… знакомый запах. Она пахнет так, как что-то из детства, что я уже успела забыть. — Дана перевернулась на спину. — Интересно, сколько их, смертных с печатью?
— Немного. Большинство из них не доживает до тридцати — не всем под силу нести на себе груз способностей. Они называют это Дар.
— Дар. — Дана рассмеялась. — Послушай, Винсент. Если все закончится хорошо, я вернусь в Орден.
Я повернулся к ней и уже открыл рот для того, чтобы возразить, но она опередила меня.
— Клянусь кровью своего создателя, я вернусь в Орден.
— Какого черта? Ты просто… вернешь свою свободу Великой Тьме?
— Великая Тьма уже давно решила все. — Она посмотрела на меня. — И это простое решение: я хочу быть с тобой, Винсент. В Ордене, вне Ордена, свободной, развоплощенной — но я хочу быть с тобой.
— Надеюсь, ты просто перепила моей крови, и разум вернется к тебе. Если раньше тебе было тяжело, то теперь тебе будет еще тяжелее. Представь себе, как птица вырывается из клетки и узнает, что такое свобода, а потом решает вернуться в клетку. Как она будет себя чувствовать?
— Меня это не волнует, Винсент. Я хочу быть с тобой.
Я обнял ее.
— Ты не понимаешь, что говоришь. Я люблю тебя, любил тогда, когда мы были вместе, и продолжал любить после того, как ты стала свободна, но я даже злейшему врагу я не пожелаю сделать то, что ты хочешь сделать. Мне тяжело думать о том, что тебя нет рядом, но мне будет вдвойне тяжелее смотреть на то, как ты страдаешь.
— Я не буду страдать, если ты будешь рядом. Если мы будем вместе, я вынесу все. Есть вещи, которые дороже миллиона свобод. Что бы с тобой ни случилось, я разделю твою судьбу. Когда-то я уже сказала это тебе, и теперь повторяю еще раз. Но с единственным отличием: в этот раз я не оступлюсь.