Порошок в зеркалах (Эльберг) - страница 8

— Вы совсем не изменились, — сказал он с улыбкой, бросив взгляд на Вивиана. — Вы выглядите точно так же, как в день получения докторской степени.

— Не всегда внутренние изменения отражаются на нашей внешности, господин Фельдман. А самые существенные изменения видны только нам самим. Вы бывали во Франции?

— Ни разу.

Доктор Мори отложил очки и откинулся на спинку кресла.

— Это замечательная страна, — сказал он немного отстраненно. — Подумать только, а ведь когда-то я думал, что буду жить там и читать лекции в Сорбонне, а по вечерам ужинать в дорогом ресторане с красивой француженкой…

— И вы променяли это на Мирквуд? Почему?

— Это разговор не для рабочего кабинета, а для посиделок дома за рюмкой коньяка, мой друг. Когда вы придете ко мне в гости, может, я расскажу вам эту историю. Это долгая и печальная история, и мне бы не хотелось портить вам настроение сейчас. В любом случае, могу вас уверить — я люблю Мирквуд ничуть не меньше Парижа, и наш университет тоже очень люблю.

— Как часто вы преподаете?

— Три раза в неделю. И иногда по пятницам. Для самых прилежных студентов.

В кабинете было жарко, и Адам снял свитер, сложив его на коленях.

— Надо же. И почему мы ни разу не сталкивались?

— Думаю, потому, что здание медицинского факультета находится на некотором расстоянии от основного здания кампуса. Что вы преподаете? Разумеется, литературу, как и большинство писателей? Или, не дай Бог, литературную критику?

— Писательское мастерство.

Вивиан взял чашку с кофе.

— Никогда не думал, что можно научить писать. Мне казалось, что с этим рождаются.

— Нельзя научить писать. Но зато можно открыть в себе писателя.

Пейджер доктора Мори пару раз пискнул. Он посмотрел на экран и покачал головой.

— Прошу прощения, мой друг, но я вынужден оставить вас. Я вернусь через несколько минут. Пожалуйста, не скучайте.

Когда за Вивианом закрылась дверь, Адам в очередной раз оглядел кабинет. Только сейчас он заметил, что здесь много комнатных растений, причем большая часть из них явно была привезена из других стран. Больше всего его впечатлила комнатная пальма, стоявшая в углу — она выглядела уменьшенной копией ее большой «родственницы». Пальме не хватало разве что крохотных кокосов и лазающих по стволу карманных обезьянок.

В кабинете было тихо. Почти неслышно играла музыка по радио, негромко щебетала примостившаяся на окне птица. В какой-то момент Адам задумался о своем и не сразу осознал, что в кабинете он не один.

— Пациенты дожидаются доктора, а доктор ходит по своим делам? Знакомая картина.

Приятный женский голос заставил Адама вздрогнуть от неожиданности, и он резко обернулся. Напротив него стояла красивая темноволосая женщина. Одета она была странно — длинное платье в стиле девятнадцатого века, качественная ткань, корсет, открытые плечи и декольте: вполне подошло бы для какого-нибудь бала при дворе в Англии начала нового времени. Пока Адам размышлял, как реагировать на неожиданное появление женщины, она изогнула слегка подведенную бровь и чуть склонила голову.