— Я не могу ответить «да», — сказала она. — Я не могу сказать, люблю я тебя или нет. Мы были таким гармоничным целым, что у меня не было стимула для подобных размышлений. Я ведь… — Она сделала паузу, раздумывая над следующими словами. — Я не смогу дать тебе что-то большее. Я про детей. Мне всегда казалось, что высшее проявление любви женщины к мужчине — это дети. Ты жалеешь меня, Вивиан. Правда?
Он застегнул две пуговицы рубашки и остановился.
— Почему ты так решила?
— Ты пожалел меня тогда, когда нашел на улице. Ты пожалел меня тогда, в больнице. Беатрис была твоей пациенткой, и ты тоже ее жалел. А если бы я могла иметь детей, как бы ты ко мне относился?
— Может быть, я пожалел тебя тогда, когда нашел на улице. И, может, я жалел тебя тогда, когда ты была в больнице. Но я предложил тебе собрать вещи и переехать ко мне не из жалости.
— А почему ты это сделал? Вокруг тебя миллион женщин, каждая из которых умрет от счастья, если ты только посмотришь в ее сторону, и готова отдаться тебе, только если ей улыбнешься. Почему именно я? Почему женщина, которая… и не женщина вовсе?
Вивиан сел на кровать и закрыл лицо руками. Афродита докурила сигарету и потушила ее в пепельнице.
— Я ведь права, да? — спросила она тихо.
— Ты неправа. Но я вряд ли смогу объяснить тебе, почему. Ведь ты тоже жалеешь меня. Если бы ты не жалела меня, то вряд ли согласилась бы со мной жить. Отчасти ты жалеешь меня, отчасти ты чувствуешь, что ты мне должна, потому что я спас тебе жизнь. Потому что когда-то я сидел возле твоей кровати днями и ночами, иногда забывая есть и спать. — Он посмотрел в окно и прислушался: в тишине ночи мягко и почти неслышно шелестел начавшийся еще вечером дождь. — Мы с тобой обсуждали все, что только можно было обсудить. Моих женщин. Твоих мужчин. Книги. Кино. Театр. Твои мечты о карьере актрисы. Твое детство, мое детство. Мои университетские годы. Ты помнишь, каким я был тогда? Я чувствовал, что у меня нет почвы под ногами, что все мои мечты рухнули, что я выбрал неправильную дорогу. Если бы ты не уговорила меня пойти учиться, что бы я делал сейчас?
Афродита рассмеялась и, обняв его за шею, прижалась щекой к его спине.
— Понятия не имею. Но упирался ты долго. Ты помнишь, что я взяла тебя за руку и отвела в университет?
— Я помню, что это я взял тебя за руку и отвел в университет. Потому что ты была уверена, что нужно дождаться какого-нибудь знаменитого режиссера, который бы заметил тебя. И еще здесь, в этом городе.
— Это все в прошлом. Теперь у нас совсем другая жизнь…