— Зажмурьтесь, — предупредил Джекил.
Но я не успел. Краешек Виктима вынырнул слишком быстро. Проморгавшись, я с удивлением заметил, что глаза Круклиса широко раскрыты в сторону пылающих носовых экранов.
— Что, и зайчиков нету?
— Нету, — спокойно ответил бывший человек.
Вместо зрачков в его глазах оставались едва заметные точки.
— Неплохо, — сказал я.
— Чего ж плохого, — согласился он.
— Не боишься?
Круклис удивился:
— Мне бояться? Чего?
— Тебя ведь будут обследовать. Во время карантина, когда прилетим.
— Будут, — улыбнулся Круклис. — Но ничего особого не найдут. Вот, смотри.
Он помахал рукой. Она уже была не белой, а только бледной.
— Впечатляет, — сказал я.
— Тебя еще что-то гложет?
— Гложет. Ничего не замышляешь против человечества?
Круклис опять улыбнулся.
— Серж, я ведь поумнел, а не поглупел. К тому же с детства люблю человечество.
— Обнадеживает. Все же хочу получить прямой ответ. Я давно тебя знаю, скрытного.
Парамон посерьезнел.
— Да, Серж. Очень давно. И больше, чем ты помнишь.
Он напрягся, подобрался, на миг скрылся в невесть откуда взявшемся туманце, потом вновь проявился, как на старинной фотобумаге. И я увидел на его лысине капли воды, радужно сияющие в свете Виктима. Или Солнца? Поди разбери…
На щеках Круклиса показалась густая борода. Черная, с проседью. А его голые ноги массировали две раболепно согбенные девушки. Да, глупо смотреть на восходящую звезду без светофильтров, подумал я. И спрятался в эту мысль, как в раковину. Но Круклис быстро достал меня оттуда.
— И сейчас еще не пришло твое время, Серж. Хотя близится, признаю. Совсем уж близко, знакомец ты мой старый…
Мне показалось, что о своем запаздывающем времени я слышу не впервые. Даже скучно стало.
— И как все это понимать прикажешь?
— Пока никак. Запоминай. Еще при этой жизни тебе придется складывать общую картину.
— Общую картину чего?
— Общую картину себя, — загадочно сказал Круклис.
Я понял, что большего от него не добьюсь.
Мы быстро сближались с Феликситуром. Виктим всходил над горизонтом все выше. Под нами одна за другой озарялись горные вершины. «Туарег» миновал терминатор над самой поверхностью планеты.
Я не ошибся. Промчавшись между двумя вулканами, звездолет вышел именно в тот район, куда я и хотел его привести. Конечно, любоваться чем-то там, внизу, при скорости девять километров в секунду невозможно, но замедленный просмотр видеозаписи позволил это сделать.
Оксанкин кратер заметно изменился — оплыл, подрос, разбросал в стороны новые потоки. Кирпичного цвета лава практически заполнила ближайшую долину, утопив остатки нашего парома. Над застывшей поверхностью торчали одни антенны.