— Даже так?
— Даже так.
— Что же угрожает всей Вселенной?
— Если сейчас взорвется Проксима Центавра, ближайшая к вам звезда, свет вспышки долетит к Земле за несколько лет. О том, что происходит в соседней галактике, вы узнаете уже не раньше, чем через полтора миллиона лет. Поэтому нынешняя Вселенная давно не соответствует картине, которую вы наблюдаете в телескопы. Идет ускоряющийся процесс сжатия. Понимаете, что это значит?
— Схлопнемся в «черную дыру»?
Марина кивнула. Андрей ошеломленно замолчал. Сквозь запотевшие стекла машины уже просматривались сопки на востоке. Луна зашла. Слабый крик чудом уцелевшего петуха донесся со стороны деревни.
— Надежда-то есть?
— Есть. Особенно если нам помогут те, кто старше нас вместе взятых. Но для этого мы должны помочь им самим победить страшных врагов.
— Врагов? Каких?
— Апатию. Сонное безразличие. Отсутствие воли к жизни. Именно такова плата за бессмертие. Увы, пока у нас не получается. Они не хотят нас слушать, не желают выходить из своего зачарованного сна. Быть может, удастся разбудить их в будущем. Кстати, с вашей помощью. Не удивляйтесь, вы наши потенциальные союзники. Братья по разуму, как это ни скучно звучит.
Петух пропел вторично.
— Я не задерживаю вас… чрезмерно? — спросил Андрей.
Марина улыбнулась:
— Пора. Всякая нечисть должна исчезать до третьих петухов. Старайтесь не поминать лихом двух фей.
— А вы не будете очищать мою память?
Марину передернуло.
— Поразительно, сколько предрассудков приходится на одного члена ученого совета! Не буду я чистить память, поскольку ваши воспоминания такая же ваша собственность, как этот автомобиль. Напротив, оставляю сувенир. Вот, держите.
Она протянула запаянную колбочку, в которой плавал розовый кусочек.
— Что это?
— Опухоль из поджелудочной железы. Ксения Кирилловна просила передать, что времени у вас теперь много.
— Вот как…
— Живот болит?
— Н-нет.
— Ну и славно. Прощайте.
Андрей всполошился:
— Погодите! Я должен кое-что вернуть.
— Что?
— Да вот, одеяло. Случайно прихватил.
Марина от души расхохоталась. Потом поцеловала его в небритую щеку и, сильно налегая на «о», сказала:
— Оставьте. В хозяйстве пригодится. Хорошее одеяло-то.
Марина вышла, поднялась на пригорок и взмахнула руками. Обе чаши слились вокруг нее в гигантский кусок янтаря. Мгновение стройная фигура в джинсах и короткой курточке еще угадывалась за желтыми стенками шара, затем все исчезло. Бесшумно растворилось в воздухе. Тот, кто называл себя Мариной, улетел.
Светлело, близился восход. В Старопокровке еще раз пропел петух. А на капот со стуком опустилась другая птица. Опустилась, стряхнула грязные капли и выжидающе уставилась в лицо человека за стеклом.