— О рогачевском маньяке что ли?
— Ну да…
— Ну, ты Степанов и циник! Мог бы, мне, сказать, что думаешь — о мне! Мужики — вы все такие! Лишь пятнадцать минут любите, а потом — обиделась Сливнина. — Даже в постели с женщиной, о работе мысли!
— Извини…
— Хм, извини! Тебе хоть понравилось?
— Конечно…
— Конечно! Хоть бы поцеловал!
— Я курю! Боюсь пеплом простынь испачкать.
— Эх! Нет в тебе романтики Леша! Простынь и пепел тебе важнее!
— Стирать бы мне пришлось! Один ведь живу!
— Один! Сам виноват! Да и машинка у тебя автомат! Бросил и все!
— А гладить! — ухмыльнулся Алексей.
— Гладить! Погладила бы я! Позвал бы! Я бы давно ту все тебе перегладила! — Сливнина провела рукой по его животу.
Алексей, дернулся и, отвернувшись — стряхнул с сигареты пепел на пол. Ирина посмотрела на его спину и сказала:
— Ну — вот, а пол мыть? Не боишься?
— Нет! Пол нет!
— Интересно! Степанов, а на что ты для меня готов? — Сливника, вскочила и, усевшись на четвереньки — игриво посмотрела на Алексея.
Тот, улыбнулся и, погладив ее по руке — ответил:
— Ну, на многое! На многое Ирочка!
— На многое! Тебе я так нужна! Не врал бы! — Ирина кивнула на свои бедра и погладила томно груди рукой. — Ладно, уж и за это спасибо!
Степанов тяжело вздохнул и, помолчав, грустно спросил:
— А, ты на что готова ради меня?
Женщина задумалась и, закатив глаза — посмотрела на люстру:
— Ну не знаю! Тоже, наверное, на многое!
Алексей встал с кровати и натянул штаны:
— А жизнью бы рискнула ради меня?
Ирина внимательно посмотрела ему в глаза. Она пыталась понять — серьезно он это говорит или просто проверяет:
— Жизнью?! Наверное…
Алексей затушил окурок в пепельнице присев на край кровати взял женщину за руку:
— А если я попрошу?!
— Что?! — не поняла она его.
— Ну, жизнью рискнуть?!
Ирина, отдернула руку и, закутавшись в простынь — встала с постели:
— Я тебе серьезно! А ты шутишь, а если и не шутишь. То все равно — дурацкие вопросы! Кофе то угостишь?
— Конечно! — вздохнул Алексей.
Он смотрел — как Ирина одевается и, разглядывая ее стройное тело — почесал лоб ладошкой:
— Так Ира. Я не понял, могу ли я рассчитывать, что ты совершись ради меня рискованное задание?
Сливнина, одела на запястье — часы с браслетом и, застегнув его, ухмыльнулась:
— Что еще моему мальчику надо?! Какой еще подвиг от тети Иры? Я и так подвиги совершаю! — Сливнина оголила свои ровные зубы в ехидной улыбке.
— Нет, Ира, я серьезно! Мне помощь твоя нужна!
Женщина села на край кровати напротив Степанова и помолчав — тяжело вздохнула:
— Я что — то не пойму? В какую плоскость переходит разговор? Ты, что меня на подвиг вербуешь? Так напрасно! Я подвигов, за так — не совершаю! Если шутишь, то неумело! В твоем голосе сквозит серьезность. И она меня настораживает!