Группа ангелов преследует грузовик – я вижу их тела сквозь завесу пыли, летящей из-под колес. А кто это там еще? Неужели Пейдж и три ее скорпиона?
Мрачные очертания новой обители и прилегающих к ней строений постепенно теряют четкость. Прежде чем я успеваю хоть что-то понять, из окна главного здания вырываются пламя и осколки стекла.
Ангелы, мчащиеся за нами, замирают, глядя на огонь. И затем поворачивают к обители – защищать штаб от нависшей угрозы, какой бы она ни была.
Грузовик мотает из стороны в сторону, будто водитель пьян.
Под ухом звучит чье-то радостное бормотание. За рулем моя мать. Она косится на меня, торжествующе улыбаясь.
А затем ее внимание возвращается к дороге – как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с брошенным посреди дороги авто. Мы гоним под сотню километров в час – а на трассах апокалиптического формата это просто самоубийство.
Я сползаю с Велиала на сиденье. Гладкое лицо, полное надежд – вот к чему я успела привыкнуть в аду. А сейчас из груди, ушей, носа и рта Велиала без остановки идет кровь. На него смотреть страшно, что уж говорить о посиделках на коленях.
Не очень удобно и даже опасно держать меч обнаженным в таком тесном пространстве. И я, так осторожно, как только могу в условиях шумахерской езды, убираю его в ножны.
- Мам, поосторожней! – прошу я ее, когда нас опять заносит.
Я перелезаю через перегородку и приземляюсь на пол забитого до отказа кузова. Здесь едва хватает места, но я достаточно миниатюрна, чтобы втиснуться между двумя крупными воинами.
Вопрос, а чего они тут расселись, отпадает, стоит взглянуть на бледные лица Хранителей. Даже те, кто умудрился лететь, держатся за трубчатый каркас грузовика, как за поводыря. Этим ребятам нужна минутка и не одна, чтобы обвыкнуться здесь.
Обитель в мгновение ока пропадает из виду, что нормально, с учетом того, как мы гоним.
- Ну что, готовы вернуться и броситься в бой? – спрашивает Иосия.
Хранители отвечают ему хоровым гулом, в котором оптимист различил бы «О, да!», а пессимист – «Черта с два!».
Как по мне, их укачало, и драться они не в настроение. Я тоже не совсем пришла в себя, но меня хотя бы не тошнит. А они просто с мамой моей не катались прежде. Или вообще никогда не ездили на машинах.
- Вам полегчает, когда мы остановимся. – Я стучу по перегородке. - Мам, притормози. Можешь остановиться!
Она прибавляет газу.
Я снова стучу, а затем просовываю голову в кабину.
- Мам, ничего не случится!
Грузовик замедляется и наконец тормозит. Пейдж со своей саранчой пролетает немного вперед, но заметив, что мы встали, поворачивает обратно.