- А что они делают? – настораживаюсь я.
- Отрезают нас огнем от материка. Сбежать можно только по воздуху или воде.
- Камеры засекли дым, - поясняет Тра. – Мы поехали проверить в чем дело и затушить огонь, но потратили кучу времени на то, чтобы скрыться от ангелов. Пожар вышел из-под контроля. Мы вернулись с докладом для Оби, а…
Плохи наши дела.
Землетрясения разрушили мосты, лодок у нас мало, самолет еще надо найти, и даже тогда убраться отсюда успеют совсем немногие. Полуостров полон людей.
Раз до заката ангелы не придут, время бежать есть. Это если они действительно не придут.
- Огонь распространяется в направлении севера, - говорит Тру. – Нас будто сгоняют в кучу, отрезая пути к отступлению.
- Так и есть, - соглашаюсь я. – Сбивают нас в стадо. Им же нужно на кого-то охотиться.
- И что, покоримся судьбе? – кто-то кричит из толпы. – Просто дождемся смерти?
- Неужели, все что мы можем – это прятаться и молиться, чтобы нас не нашли? – В голосе слышится гнев.
Начинается галдеж: все спорят, перебивая друг друга.
И тут раздается смущенный возглас:
- Заберет ли кто эту девочку?
Все оборачиваются на того, кто задал вопрос. Худой мужчина с перебинтованной рукой и плечами. Рядом с ним две малышки лет десяти.
Мужчина прячет одну за спину, а вторую подталкивает вперед.
- Я не смогу кормить ее и защищать, если снова придется скитаться.
Обе девочки разражаются слезами. Та, что за спиной, напугана не меньше той, что прошла в толпу.
Кто-то глядит на нее с состраданием, кто-то приходит в ужас, но даже те, кто сочувствует, не спешат брать ответственность за беспомощного ребенка. За порогом лагеря Сопротивления все либо охотники, либо жертвы – слишком опасное время.
Но не каждого тронула эта сцена. Есть и такие, кто изучает малышку холодными липкими взглядами. В любую секунду один из них может поднять руку...
- Вы бросаете дочь? – Я потрясена.
Мужчина качает головой.
- Ни за что! За кого вы меня принимаете? Эта девочка – дочь моего приятеля, мы поехали в Калифорнию на каникулы и взяли ее с собой. Это было как раз накануне Нашествия.
- Что ж, значит теперь вы одна семья, - говорю я сквозь зубы.
Растерянный отец оглядывает лица собравшихся.
- Я не знаю, что еще делать! Мне ее не сберечь, не прокормить… Ей будет лучше с кем-то еще. Или я просто ее оставлю. Мне нужно заботиться о семье. – Мужчина прижимает к себе родного ребенка, пряча ее от любопытных взоров. Девочка горько плачет.
- Она тоже твоя семья, - цежу я, дрожа от гнева.
- Слушайте, я старался! Все это время! – кричит отец. – Но больше так не могу. Я не знаю, как выживу сам и как защищу дочь. У меня опускаются руки. Я иду на крайние меры, чтобы спасти себя и своих близких.