Маккалеб снова кивнул и взялся за ручку дверцы.
– Почему бы нам не перебраться на мою яхту? Мы можем поговорить там.
– Почему бы нам не поговорить прямо здесь, прямо сейчас, черт побери?
Маккалеб попытался улыбнуться.
– Потому что нужна, так сказать, аудиовизуальная демонстрация.
Он открыл дверцу, вышел, потом оглянулся:
– Встретимся там, хорошо?
Уинстон покачала головой:
– Очень надеюсь, что у тебя все-таки есть для меня психологический портрет.
Теперь головой покачал Маккалеб:
– У меня пока его нет, Джей.
– Что же тогда у тебя есть?
– Подозреваемый.
Он закрыл дверцу и направился к своей машине, слыша, как она бормочет проклятия. Вдруг какая-то тень пала на него и на всю стоянку. Маккалеб поднял голову. В небе, полностью затмевая солнце, плыл гудьировский аэростат.
Они встретились снова через пятнадцать минут на «Попутной волне». Маккалеб вытащил кока-колу и предложил Уинстон сесть в мягкое кресло у кофейного столика в салоне. Еще на стоянке он попросил ее принести с собой на лодку пластмассовую сову. Теперь Маккалеб при помощи двух бумажных полотенец вынул птицу из коробки и поставил на стол перед Уинстон. Детектив наблюдала за ним, поджав губы. Маккалеб сказал, что понимает ее гнев: ею манипулируют в ее собственном деле, однако добавил, что все вернется под ее контроль, как только он покажет находки.
– Знаешь, Терри, лучше бы им быть чертовски хорошими.
Маккалеб вспомнил, как когда-то написал на клапане папки дела, по которому они впервые работали вместе, что в условиях стресса Уинстон склонна к употреблению ругани. Еще он тогда записал, что она умна и обладает интуицией. Оставалось надеяться, что эти качества не изменились.
Он отошел к стойке, где ждали подготовленные материалы. Взял верхний лист и, отодвинув распечатку из «Берд-Барьер», положил его на кофейный столик рядом с пластмассовой совой.
– Как, по-твоему, это наша птица?
Уинстон наклонилась вперед, чтобы рассмотреть цветную репродукцию: увеличенный фрагмент картины Босха «Сад наслаждений» с обнаженным мужчиной, обнимающим темную сову с сияющими черными глазами. Маккалеб вырезал его и другие фрагменты из книги Марийниссена и Руиффелаэре. Он наблюдал, как взгляд Уинстон переходит с пластмассовой совы на фрагмент картины и обратно.
– По-моему, очень похоже, – сказала она наконец. – Где ты это взял? В Центре Гетти? Тебе следовало бы рассказать мне об этом еще вчера, Терри. Какого черта тут происходит?
Маккалеб поднял руки:
– Я все объясню. Только позволь мне показать тебе это так, как я хочу. Потом я отвечу на все твои вопросы.