– И после смерти мистера Йонта…
– Мистера Уоддела, – поправила она. – Дома мы оставались мистером и миссис Уоддел, и только здесь нас знали как мистера Уоддела и миз Йонт. Но, конечно, ко мне обращались мисс Йонт, прежде чем словечко «миз» получило распространение в повседневной речи. Что очень не нравилось Говарду. И мужской шовинизм здесь ни при чем. Ему просто казалось, что это обращение звучит как-то грубовато.
Ее взгляд устремился куда-то поверх моего левого плеча, словно она вглядывалась вдаль ушедших лет.
– Когда мы въехали в это здание, президентом еще был Эйзенхауэр, – сказала она. – Тогда наша фирма не занимала и половины нынешнего пространства. Мы делили этаж с человеком, которого звали Морри Келтон. Он продавал билеты на концерты танцевальных ансамблей, на выступления стриптизеров и на водевили самого безвкусного толка. Вы не представляете: в нашу дверь в любой момент могли войти самые странные типы, какие только водились во всем Нью-Йорке. Вы видели фильм «Дэнни Роуз с Бродвея»? Когда мы с мужем сходили на него, сразу вспомнили о Морри. Интересно, что с ним сталось? Боюсь, он уже умер. Ему бы сейчас стукнуло лет девяносто.
Пишущая машинка продолжала стучать в отдалении.
– Да, Морри Келтон, – продолжала она. – Это был грубоватый, видавший виды мужчина, но было в нем и что-то очень милое. Вы пользуетесь очками для чтения, мистер Скаддер?
– Простите, не понял вопроса.
– Вы уже в том возрасте, когда они бывают нужны. Вы читаете в очках?
– Нет, – ответил я. – Мне, вероятно, было бы в них удобнее, но пока вполне обхожусь. Если освещение нормальное.
– Тогда едва ли вы наш покупатель. Если вы легко читаете без очков, то вам не нужны и книги с крупным шрифтом.
– Да, пожалуй.
– А вы терпеливы, – заметила она. – Позволили мне удариться в воспоминания, отвечаете на не имеющие отношения к делу вопросы. Я их задавала, потому что думала о первых днях существования нашего издательства. Когда я познакомилась с Говардом Уодделом, он занимался составлением договоров и перепродажей прав для «Ньюболд бразерс». Они были маленькой фирмой, которую несколько лет назад купил наконец «Макмиллан», но в то время еще процветали и приносили прибыль. Но только Говард все равно решил основать свое дело. И знаете, что подвигло его на это?
– Что же?
– Пресбиопия[26]. Он сам щурился на мелкий текст, держал бумаги на вытянутой руке и никогда не покупал книжек в мягких обложках как раз потому, что там слишком мелкие буквы. И через неделю после того, как он обзавелся первой парой очков для чтения, уже начал подыскивать помещение под свою компанию. Через месяц он арендовал здесь несколько комнат и подал уведомление об увольнении из «Ньюболд». Я трудилась там помощницей начальника производственного отдела, целыми днями сидела на телефоне и ругалась с типографиями, а сама мечтала стать такой, как Максвелл Перкинс