– У шпионов Джавада желтые ксивы. Твоя где?
– Потерял, – ответил Арлинг, сжимая кулак, чтобы не спугнуть удачу. – В Холустае угодил в зыбучие пески, выбрался, в чем мать родила. Все там оставил.
– Или складно врешь, или тебе повезло, – ухмыльнулся страж порядка. – Из холустайских клещей мало кто выбирается. Ладно, проходи в караулку, я скажу, чтобы о тебе сообщили господину Рому. Эй, женщина! Ты куда направилась, дорогуша? А документы?
И охранник уже занялся стоящей за Арлингом кучеяркой, которая суетилась у обоза с вещами и сворой ребятишек.
В караульной было душно, пыльно и пусто. Какой-то солдат проводил Арлинга внутрь и, привязав его верблюда к столбу у входа, велел ждать. Регарди кивнул и встал у окна, проигнорировав приглашение присесть на лавку. Он собирался наблюдать.
Самрия всегда отличалась от других городов Сикелии. Близость драганской империи, толпы чужестранцев на улицах, обилие построек из кирпича, завезенного из Согдарии, стук колясок и экипажей по каменным мостовым, кричащая мода – все это слишком сильно напоминало родину, чтобы вызывать ностальгию по утерянному Балидету. При этом Самрия оставалась столицей кучеяров, и терпеливый наблюдатель мог очень скоро различить ее истинные черты сквозь чужеземный грим, нанесенный драганами. Мраморные купальни, богатые бани, хрустальные фонтаны, многочисленные беседки и павильоны из мрамора и красного камня, каналы, прорезавшие город, словно узоры татуировки, декоративные водоемы и сады, разбитые на крышах домов и террас, наполняли улицы Самрии упоенным разнообразием звуков и ароматов. Арлинг не видел буйства красок, сияния зеркальных водоемов и яркости линий, которые описывали ему иман и Сейфуллах, но слышал шепот зеленой листвы в садах и журчание воды в фонтанах, ощущал запах солнца, отражающегося от белого мрамора и освежающую прохладу, которую приносили порывы ветра со стороны моря. Он полагал, что война изменит лицо Самрии, но столица Малой Империи оставалась прежней. Она не была похожа на город, готовящийся к осаде. Сердце Самрии билось ровно и безмятежно, словно армия Карателя не готовилась сравнять город с землей.
Регарди прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Заканчивалась весна, и в городе отцветали сады. Как резко их ароматы контрастировали с безжизненными запахами пустынь. Арлингу показалось, что он попал в парфюмерную лавку, где разом открыли все склянки. Его так долго учили, что плохих и хороших запахов не существует, что он почти забыл о том, что ароматами можно просто наслаждаться, не пытаясь определить их значение или источник.