Регарди выскочил из воды и долго кашлял, перевесившись через борт ванной. Его вырвало той единственной сливой, которую он взял с блюда, когда зашел в покои. Арлинг не помнил, когда ел в последний раз. В дороге он мало об этом думал. В нос ударил кислый запах рвоты и лужицы крови на полу, которая никуда не исчезла. Был еще один запах, который появился совсем недавно. Вода не смогла справиться с ним, и Регарди вдохнул незнакомый аромат полной грудью – запах собственного страха.
Вода была не в силах помочь ему. Она была для тех, кто жил по другую сторону жизни – там, где светило солнце.
Не понимая, что делает, Арлинг выскочил из ванны и, натянув на ходу штаны, бросился к окну. Ночная Самрия встретила его пронзительным холодным ветром, который хлестко стегал по лицу. Пощечины раздавались снова и снова, появляясь то с одной, то с другой стороны, а Регарди стоял на подоконнике и, как дурак, широко улыбался, чувствуя, что в голове приятно пустеет, а тело наполняют прежняя сила и уверенность.
На миг ему захотелось прыгнуть вниз, в шелестящую ночными звуками бездну. Башня была достаточно высока, чтобы он переломал все кости, но быструю смерть не обещала. Возможно, он сломает спину или расшибет голову, после чего умрет мучительной смертью, которую заслуживал. Однако Арлинг знал, что двери в мир Магды внизу не было.
Нестерпимо захотелось сделать что-нибудь безумное. Такое, от чего кровь вскипит в венах, а в голове взорвется тысяча пузырьков разных чувств и эмоций. Вниз прыгать было нельзя, но впереди было слышно, как воздух неистово кружился вокруг тела соседней башни. Арлинг предположил, что она находилась на расстоянии десяти салей, но ветер мог сыграть с ним злую шутку, исказив его ощущения пространства. Нельзя было так же понять, чем была облицована башня – гладким мрамором, мягким лепным декором, хрупким фарфором или скользкой гранитной плиткой. Без «звездного порошка», не зная поверхности башни и точного расстояния до нее, Арлинг должен был прыгать наугад. Что могло быть безумнее?
Отойдя к ванной, Регарди разбежался и, оттолкнувшись от подоконника, прыгнул. Воздух превратился в плотную массу, облепив лицо и не давая вздохнуть. Арлинг разрывал его телом, пытаясь протолкнуться вперед, но не двигался с места, зависнув в небе, которому он собирался подарить жизнь. Прыжок тянулся вечность. Наконец, он врезался в жесткое препятствие, которое легко оттолкнуло его назад – в небо. Регарди почувствовал, как его неумолимо тянет вниз, и понял, что падает. Такие, как он, небу были не нужны. К тому моменту, когда его тело снова столкнулось с башней, Арлинг был уже готов. Руки крепко вцепились в шершавую стену, расплачиваясь кожей, которая сошла с внутренней стороны локтей, словно кожура с яблока. Регарди вдавил пальцы в стену башни, чувствуя, как крошится кирпич. Несмотря на любовь к кучеярской роскоши, Джавад оказался патриотом и выстроил свой дом по драганским канонам – из кирпича. Это спасло Арлингу жизнь. Он не был уверен, что смог бы удержаться, если бы стена оказалась облицована гранитом или мрамором. Наконец, его пальцы зацепились за рельефные узоры, опоясывающие башню, и он остановился. Ладони саднили, по локтям струилась кровь, в ушах гремело, но Регарди давно не был так счастлив. Ветер распевал победные гимны, а башня приглашала покорить ее, забравшись на самый верх.