Бекки едва ли знала смех за всю свою бедную, тяжелую жизнь. Сара веселила ее и сама веселилась с нею, а смех (хотя обе о том не ведали) сытнее пирожков.
За несколько недель до того, как Саре должно было исполниться одиннадцать, она получила письмо от отца, не такое бодрое, как обычно. Он прихворнул, и по-видимому, был слишком занят алмазными россыпями.
«Понимаешь, Сара, — писал он, — твой папа плохой делец, он устал от цифр и бумаг. Я не разбираюсь в них, а их так много! Наверное, если бы не жар, я бы засыпал скорее и не видел под утро таких тревожных снов. А если бы еще моя хозяюшка была здесь, она бы дала мн хороший, серьезный совет. Не правда ли, дала бы?»
Одной из его шуток было это прозвище — ведь она была не по-детски рассудительной, как настоящая хозяйка.
Ко дню рождения он приготовил ей сказочные подарки. В Париже заказал новую куклу с полным великолепным гардеробом. Когда он спросил ее в письме, рада ли она кукле, она ответила довольно странно.
«Я уже совсем большая, — написала она, — и больше мне никогда не будут дарить кукол. Эта — последняя. Не правда ли, красиво? Будь поэтом, я бы сочинила стихи „Последняя кукла“. Но я стихов не пишу. Я пыталась, но вышло очень смешно, совсем не так, как у Уоттса, Кольриджа[7] или Шекспира. Никто не заменит мне Эмили, но эту, Последнюю, я буду очень уважать, и девочки ее полюбят. Все они любят кукол, хотя самые большие — им чуть ли не пятнадцать — притворяются, что они для этого слишком взрослые».
Когда капитан Кру читал это письмо, у него просто раскалывалась голова. Стол перед ним был завален бумагами, внушавшими ему истинный ужас, но смеялся он так, как давно уже не смеялся.
«Она что ни год, то забавнее, — думал он. — Господи, только бы эти дела наладились, и я бы смог к ней съездить! Чего бы я ни дал, чтобы ее ручки меня обняли!..»
Рождение предполагалось отпраздновать очень торжественно. Класс решили украсить зеленью, собрать там гостей, с большой помпой открыть коробки и ящики, а потом, в святилище мисс Минчин, устроить настоящий пир. Когда настал день праздника, школа ходила ходуном. Никто и не заметил, как прошло утро. Класс убрали гирляндами остролиста, парты вынесли, а на скамейки вдоль стен надели пунцовые чехлы.
Когда Сара вышла утром в свою гостиную, она увидела на столе толстенький сверток в темной бумаге. Она поняла, что это — подарок, и даже догадывалась, от кого. Осторожно его развернув, она обнаружила красную подушечку из не очень чистой фланели, на которой черными булавками было выведено: «Паздравляю и жилаю».