— Кармайкл, — сказал он отцу Большого Семейства, — хотел бы я знать, сколько тут таких чердаков, и сколько несчастных служанок спит на таких кроватях, пока я пытаюсь уснуть на моих перинах, страдая из-за чужого богатства.
— Дорогой мой, — весело ответил Кармайкл, — чем раньше вы перестанете мучиться, тем лучше. Будь у вас сокровища всей Индии, вы бы не исправили несправедливостей мира, а если вы начнете обставлять все чердаки на этой площади, хватит других чердаков, на других площадях. Вот так-то!
Мистер Кэррисфорд глядел на дотлевающие угли.
— Как по-вашему, — не сразу спросил он, — может ли быть, чтобы та девочка… та, о ком я вечно думаю… дошла до такой жизни, как наша несчастная соседка?
Мистер Кармайкл озабоченно смотрел на него. Он знал, что и разуму его, и телу вреднее всего именно такие мысли.
— Если девочка у мадам Паскаль — та, кого мы ищем, — мягко ответил он, — ей сейчас хорошо. Ее удочерили хорошие, заботливые люди. Она дружила с их покойной дочерью. Других детей у них нет, и мадам Паскаль говорит, что у себя, в России, они знатны и богаты.
— Нет, что за женщина! — воскликнул больной. — Не знает их адреса!
Мистер Кармайкл пожал плечами.
— Что ж, практичная француженка! Рада, что сбыла сироту в хорошие руки. Таким, как она, безразлично, что будет с детьми, которые грозили стать обузой. А приемные родители не оставили никаких следов.
— Вы сказали «если». А вдруг девочка — не та? Фамилия не совсем такая…
— Мадам Паскаль произносила «Кэру», но ведь она — француженка… Все остальное сходится. Вдовый офицер из Индии отдал дочь в ее школу. Потом он разорился и умер. — Мистер Кармайкл задумался. — А вы уверены, что капитан отвез ее именно в Париж?
— Ах, что там!.. — горестно сказал Кэррисфорд. — Ни в чем я не уверен. Я никогда не видел ни девочки, ни ее матери. С Ральфом Кру мы дружили в школе и не встречались до Индии. Я увлекся этими приисками, он — тоже, мы оба чуть голову не потеряли от планов и надежд. Да мы ни о чем другом не разговаривали! Знал я одно: девочка где-то учится. Не помню даже, как я и это узнал.
Он явно волновался — его ослабевший мозг не мог справиться с воспоминаниями о былых бедах. Мистер Кармайкл тревожно смотрел на него. Надо было задать несколько вопросов, но поосторожней.
— Почему вы думали, — спросил он, — что школа в Париже?
— У нее мать француженка, — ответил мистер Кэррисфорд. — Вполне резонно отвезти ее во Францию.
— Да, — согласился мистер Кармайкл, — вполне резонно.
Мистер Кэррисфорд вдруг хлопнул по столу иссохшей рукой.
— Кармайкл, — сказал он, — я должен ее найти. Если она жива, где-нибудь она да есть. Если она одинока и бедна, это я виноват. Как же мне выздороветь с таким бременем на совести? Мы богаче, чем смели мечтать, а дочка Ральфа Кру, может быть, просит на улицах милостыню!