— Да, папа, — сказала Сара, глядя на ее лицо, — да, это Эмили.
Итак, куклу купили, и отнесли к кукольной портнихе, и, после тщательной примерки, заказали ей гардероб не меньше Сариного. У нее тоже были кружевные, муслиновые, бархатные платья, и шляпы, и накидки, и тончайшее белье, и перчатки, и меха.
— Пусть она выглядит как дочка у хорошей мамы, — рассуждала Сара. — А мама ее — я, хотя она мне и друг.
Покупки доставляли бы капитану Кру истинное наслаждение, если бы не одна мучительная мысль: сам он вот-вот расстанется со своим любимым другом.
Ночью он встал с постели и долго стоял над Сарой, которая спала, обняв Эмили. Обе были в обшитых кружевом рубашках, черные волосы смешались с темно-золотыми, и Эмили так походила на настоящую девочку, что капитан Кру просто оторваться от нее не мог. Глубоко вздохнув, он как-то по-мальчишески закрутил усы.
— Ах, моя маленькая Сара! — тихо сказал он. — Ты и не знаешь, как мне будет без тебя трудно.
Назавтра он отвез ее к мисс Минчин и оставил там. Он объяснил, что его делами ведают в Англии стряпчие Барроу и Скилворт, к ним она может всегда обратиться, а они оплатят все Сарины счета. Он будет писать дочери дважды в неделю и очень просит, чтобы ей ни в чем не отказывали.
— Она разумная девочка, — сказал он, — и ничего дурного не попросит.
Потом он ушел с Сарой в ее гостиную, чтобы проститься наедине. Она села к нему на колени и, держась маленькими ручками за лацканы сюртука, долго глядела на него.
— Ты хочешь выучить меня наизусть, — сказал он, гладя ее по головке.
— Нет, — отвечала она. — Я тебя знаю. Ты у меня в сердце. — И они обнялись так крепко, словно никак не могли расстаться.
Когда кэб отошел от дверей, Сара сидела на подоконнике, опершись подбородком на руку, и глядела в окно, пока он не исчез за углом. Эмили сидела рядом с ней и тоже смотрела. Мисс Минчин послала свою сестру Амелию проверить, что делает новая воспитанница, но дверь оказалась запертой.
— Это я закрыла, — сказал изнутри тихий, вежливый голос. — Если вы не против, мне бы хотелось побыть одной.
Толстая и недалекая Амелия благоговела перед сестрой. Она была куда добрее, но не посмела бы ослушаться; и в немалой тревоге спустилась вниз.
— В жизни не видела такого странного ребенка, — сказала она. — Заперлась и сидит тихо.
— Что ж, все лучше, чем орать, — отвечала мисс Минчин. — Я думала, такое избалованное создание перевернет весь дом. Видела я распущенных детей, но уж это…
— Я разбирала ее вещи, — сказала мисс Амелия. — Чего там только нет! И соболя, и горностаи и настоящие кружева… Платья ты сама видела. Как они тебе?