Увы, как выяснилось, мои соотечественницы в большинстве своем действительно не имеют привычки отказывать. Пляжный Казанова подкатывался к свободным русским девочкам, стройным и хорошеньким, получал кокетливое «хи-хи», означавшее скорее «да», чем «нет», ни разу не схлопотал по физиономии и явно не страдал от одиночества темными кипрскими вечерами. Чувствовалось, что подобное времяпрепровождение практикуется им из сезона в сезон, и русский он выучил только за то, что теперь это интернациональный язык доступного секса.
Девушки, благосклонно внимавшие туземцу, вряд ли относились к племени профессионалок. Не думаю также, что ими руководил расчет сэкономить на ужине, ибо тунца второй свежести, оплаченного постелью третьей свежести, никак нельзя счесть выгодной сделкой. Юные отпускницы просто реализовывали свою природную общительность. Но я, честно говоря, здорово их невзлюбила. Потому что благодаря им и таким, как они, за всякой россиянкой, а следовательно, и за мной в мире закрепилась репутация доступной женщины.
Мне не нравятся доступные женщины. Более того, мне не нравятся и доступные мужчины, а таких тоже хватает. В каждой компании есть беспокойный товарищ, у которого на лице написано: «Всегда готов!». Он перемещается от дамы к даме, закидывая свои нехитрые удочки, пока не встретит пионерку себе под стать. Причем пионерка чаще всего страдает от избытка воспитания: ей с детства внушали, что женщине следует быть мягкой, покладистой, деликатной. Будь проще, и мужчины к тебе потянутся. Альтернативный девиз: «Не упрощай себя, и пусть с тобой будет тот, кто сумеет дотянуться», — конечно, и красив, и верен, но гарантия одиночества стопроцентная. Можно страховой полис не покупать. А отвечать любому, кто с тобой заговорит, и благодарно улыбаться всякому, кто обратил на тебя внимание, — это дешево, надежно и практично. Мужик всегда охотнее подойдет к пионерке, нежели к той, у которой бегущей строкой по лбу: «Не влезай — убьет!»
Однажды я услышала от мужчины: «Пытался тебе дозвониться, но ты была недосягаема». Эта оговорка меня совершенно очаровала, в ней просвечивал настоящий фрейдистский подтекст. Слыть недосягаемой в глазах человека, которому насквозь известны и душа твоя, и тело, — лучшее доказательство серьезных отношений. Кого мы любим, того всегда возносим на недоступную высоту. Даже если лежим с ним в одной постели.
Недосягаемость — сомнительная добродетель в диком (а значит, и в нашем российском) обществе, где сильный пол избалован и живет по принципу: мне ухаживать некогда, добиваться — тем более. Огромное количество мужчин просто не оставляет за дамой права на отказ. Психология феодальная: я ее не хочу и, может, еще сто лет не захочу, но мне надо знать, что при желании все возможно. Заверьте мужчину, что не будете с ним НИКОГДА, что он абсолютно точно находится вне зоны ваших интересов, и враг на всю жизнь, враг преданный, мстительный, изощренный, вам обеспечен.