– А Рябову и Сажину почему послал приглашения? – поинтересовался Алексей. – И почему вдруг «Дорогой папа…»?
– Я нанес еще один визит к Марии Казимировне и узнал подробности. Сказал, что побывал в той деревне, где меня рожали, поговорил с соседкой. Какой смысл ей был что-нибудь скрывать? Я имею в виду, Марию Новинскую. Она повторила, что до сих пор не знает всей правды. Не знает, кто моя мать. Знает только, что тот молодой человек, с которым у Ады случился роман в восемнадцать лет, погиб в автокатастрофе. И что он родной брат Люси. То есть, Людмилы Федоровны Рябовой. Если даже я сын Новинской, мы с Асей все равно родственники. Я боюсь за ребенка. Мария Казимировна и рассказала мне о Сажине и Рябове. О том, что у Нечаевой всю жизнь длится роман с одним-единственным мужчиной, а что касается Людмилы Федоровны… Я думаю, тут и так все понятно. Отсюда «дорогой папа».
– А Лопухина вы звали на день рождения?
– Нет. Он сам пришел. Надрался и пришел. Я думаю, хотел воспользоваться моментом, чтобы чрезвычайно осложнить мне жизнь. К тому времени я уже знал, кто отец Аси. И не сомневался, что он меня по стенке размажет. У меня только одна надежда на спасение. – Монти усмехнулся. – Если я его сын, быть может, он будет ко мне снисходителен?
– Вы, Лаптев, вообще, соображаете, что наделали? – возмущенно спросил следователь.
– Я наделал?! А та женщина, которая от меня отказалась?! Она разве ни при чем?!
– Ладно, – прервал их Алексей. – Я думаю, настало время. Пойдемте в зал.
Их уже ждали понятые. Сидящие вместе гости Монти слегка недоумевали и переглядывались: что сейчас будет? Перед тем, как начать процедуру, Алексей отозвал в сторонку Стаса Лопухина.
– На два слова.
– Что, собственно, вам надо? – надменно спросил молодой человек.
– Скажите, почему вы сюда пришли?
– У меня были причины, – уклончиво сказал Лопухин-младший.
– А именно?
– Мы с этим типом не поделили девушку. С Монти. – Он скрипнул зубами.
– Кого вы имеете в виду? Асю или Надю?
– Разумеется, Надю! Я до сих пор ревную.
– Меж тем, этот тип может оказаться вашим братом.
– Мне-то что? – скривился Лопухин.
– Похоже, вы не рады, что у вас появился родственник?
– Да что вы ко мне пристали! Рад, не рад. Я его ненавижу, если хотите! Все висело на волоске! А чем он лучше? Да ничем! Я рад, что Надя поняла, кто он такой.
– Я хотел кое-что выяснить. Где-то в середине мая Надя сказала вам, что хочет расстаться, так?
– Ну. Сказала, что встретила… Впрочем, неважно. Я ее уже простил.
– И вы сгоряча сняли со стен своей мастерской все ее портреты? Так?