– Иди в зал, – вздохнула дама и отправилась на кухню вместе с тортом и шампанским.
«Залом» громко называлась единственная комната, на ночь превращавшаяся в спальню. Монти присел в кресло и огляделся. На стенах висели портреты родных и близких хозяйки. Его заинтересовала женщина, чьих фотографий было больше всего. Красивая блондинка, удивительно похожая на Марию Казимировну. Дочь? Ма сказала, что старшая сестра роддома не замужем. Женщина строгих правил. Но ведь похожа!
– Это моя племянница. Ада.
Мария Казимировна стояла в дверях с подносом в руках. Крохотные кофейные чашки, блюдо с тортом.
– А шампанское? – спросил Монти.
– Ты пьешь?
– За знакомство.
– Хорошо.
Она опустила поднос на журнальный столик, и вскоре в зале появились бокалы и шампанское. Мария Казимировна посмотрела на этикетку и удивленно подняла брови:
– Ты богат?
– Я вижу, вы хорошо разбираетесь в винах.
– Я знаю, что это хорошее шампанское, – сухо сказала Мария Казимировна. – Простым смертным не по карману.
– Случай особый.
Он взял в руки бутылку и принялся откручивать проволоку. Открыл аккуратно, чтобы не пролить, не брызнуть на стены и потолок. Она дорожит своей маленькой квартиркой и своим покоем, это видно. Наполнил бокалы, сам же сказал тост. Точнее, повторил:
– За знакомство!
Мария Казимировна сделала лишь один глоток. Он понял, что напоить и разговорить ее вряд ли удастся. Может, обаять? Улыбнулся и спросил:
– Вы не удивились, что я к вам пришел?
– В общем-то нет. Это могло случиться и могло не случиться в равной степени. Я абсолютно спокойна, потому что мне нечего тебе сказать.
– То есть? – слегка оторопел он.
– Я не знаю, кто твоя мать.
– Как это не знаете? Вы же взяли меня из ее рук! Она что, не представилась? Но хотя бы внешность ее можете описать! Возраст, особые приметы. Я ее из-под земли достану!
– Дело в том, что их было трое.
– Как это трое?
– Избавь меня от подробностей. Тебе лучше поговорить с моей племянницей, Адой. Но я думаю, что встречаться вообще не надо ни с кем. – Мария Казимировна говорила медленно, тщательно проговаривая каждое слово. Монти это начинало раздражать. Он не выносил, когда ему читали нотации. А она именно это и делала: – У каждого из вас своя жизнь. У них семьи, дети. У тебя тоже. Семья. Ты что, недоволен своими приемными родителями?
– Да не в этом дело! – горячо сказал он. – Я просто хочу знать.
– До сих пор не хотел.
– Появились обстоятельства, – с нажимом сказал он.
– Мне нечего тебе сказать. Роды принимала Ванда, моя мать, а она давно умерла.
– Где это было?
– У нас на даче. Этот дом давно уже продан. Прошло почти двадцать пять лет. И я не думаю, что кто-нибудь из соседей…