Я раздумчиво повторил этот вопрос вслух.
— Не знаю, — прошептала она и тяжко вздохнула. — Мне страшно.
Из уголка глаза вдруг вынырнула и покатилась одинокая слезинка. Я встрепенулся и очухался. Обозвал себя бездушным негодяем, полез в карман, вынул платок и, чуть дыша, промокнул.
— Будет-будет, малыш, — проговорил я виновато. — Все уже позади. К тебе придут из милиции… — Веки ее нервно затрепетали. — Нет-нет, не сегодня. Когда тебе станет получше. Расскажи им все, подробно.
— И про пленку?
— Обязательно, — подтвердил я. — Хотя она, похоже, никакого интереса не представляет. Но все же… Знаешь, я, пожалуй, заберу ее сегодня. Отдам проявить — посмотрим что к чему. Кстати, ключи твои где?
— Не знаю… Может быть, у Майи Гаевны.
— Ладно. Ни о чем не тревожься. Этого мерзавца разыщут. Он свое получит. Постарайся сейчас уснуть — я, дурак, донельзя тебя утомил. Ты скоро поправишься, и все забудется, как дурной сон.
Я бормотал еще что-то столь же банально-утешительное, когда откинулась дверь и в закуток, покачивая косичками, скакнула девчушка-медсестра и укоризненно прощебетала:
— Вы же обещали, что недолго.
Спускаясь по лестнице, и после — по пути к машине, — я еще немного поломал голову над загадкой с пленкой. Ответ, конечно, так и остался за семью печатями. Но я пришел к твердому заключению, что все дороги действительно ведут в Рим, то бишь в «Универс». Разрозненные нити лохматились, но вязались в единый, хотя и путаный, клубок: господин Куликов с его версией о мифической командировке, Тамара, Борис, Вайсман и его испуганная супруга Дарья, тупомордый Курлясов и мое избиение, нападение на Милу. И может статься, именно искомое и, видимо, чрезвычайно важное нечто является тем стержнем, на который наматывается реальная коллизия. Похоже, его, это нечто, пытались вырвать у Тамары, но сорвалось — или тот же наш сегодняшний подонок — почему бы не допустить? — перестарался и тогда. Затем какой-то умник предположил, что она переправила на хранение вожделенное своему любовнику. С виду логично — ведь именно у него она обрела последнее убежище, как оказалось — ненадежное. Тогда принялись за него… Правда, что-то тут не клеилось. Если они заполучили Бориса, то давно бы выбили нужную информацию. И не стали бы истязать жену — только законченный дебил мог помыслить, что он посвятил ее в сокровенные тайны своей интимной подружки. Или они с ним тоже расправились, как с Тамарой?
Я мысленно покаялся перед Натальей — ни с какого боку она сюда не пристегивалась. Нелепый всплеск пакостных сомнений все же оставил в душе неприятный осадок. Но, забравшись в салон автомобиля, я приказал себе оставить все теории и угрызающие эмоции за дверью. Мне предстоял нелегкий вояж.