– Удовлетворена?
– Более или менее.
Я отхожу, застегиваю блузку, слышу, как он застегивает штаны. Звонит телефон. Он берет трубку, с кем-то говорит как ни в чем не бывало. Я сажусь за свой стол. Что это только что было? Меня всю так и трясет.
Он заканчивает разговор и смотрит на меня:
– Ну что, все?
Сердце мое замирает.
– Что – все?
– Да ничего. Просто мне показалось, мы с тобой играем в детскую игру «покажи мне свою, а я тебе свою».
– С чего ты вдруг затеял это, а, Юан?
Он крутит головой, словно удивляется, как это я не понимаю столь простых вещей.
– Мы с тобой давно уже мертвые.
Ловлю его взгляд, вижу в глазах желание и нежность, а также искорку страха. Поднимаюсь, подхожу к нему, встаю напротив, спускаю брюки, потом трусы, не очень, конечно, изящным движением, это все придет потом. А сейчас просто сдергиваю резким движением вниз. Закрываю глаза. В мозгу кто-то отчаянно вопит: «Что ты делаешь, черт бы тебя побрал?!» Голос пытается напомнить мне, что я мать семейства. Голос кричит и не умолкает, и я вижу своих девочек, бегущих на игровую площадку, помпончики подпрыгивают на их шапочках в такт топоту мелькающих ног.
Открываю глаза. Юан во все глаза смотрит мне между ног. Рот полуоткрыт, между зубов виднеется кончик языка. Чувствую дрожь во всем теле, жар распространяется вниз, в паху пылает, и я понимаю, что через каких-то пару минут меня охватит такое желание, что я на коленях буду умолять его сделать это.
– Может, хватит? – говорю я.
– А ты как считаешь?
Я падаю, стремительно и безвозвратно, с ног до головы охватывает сладкое чувство, словно все тело насквозь пронизывает некий свет. Последняя попытка. Вызываю в сознании образ Пола: вот он сидит со своими студентами, терпеливо обсуждая с ними тонкости курсовых, вот смотрит на меня, когда приходит с работы, обнимает, прижимает к себе, спрашивает, как прошел день, подбадривает меня, хвалит, занимается со мной любовью, дает мне деньги, тратит на меня время, отдает мне всего себя. Думаю про девочек – как они держатся за мои руки, как засыпают рядом со мной, как рисуют мне поздравительные открытки с большими красными сердечками, как целуют меня и кричат: «Я люблю тебя, мамочка!» – и ветер далеко уносит их крики. Думаю про Мо, как она плакала на моей свадьбе, как ухаживала за мной, словно за собственной дочерью, как любила нас с ним обоих.
– Если б можно было повернуть время вспять, я бы в лепешку разбилась, чтобы все сделать иначе, – говорю я. – Когда ты уехал в Глазго, я собиралась поехать следом и отыскать тебя. Сколько раз представляла себе, как я появляюсь в доме твоего дяди, какой для всех это был бы сюрприз. И как ты уходишь от меня, тоже представляла…