Я надел куртку, взглянул в глаза Юли, читая мольбу не оставлять её. Оборотень с капающими слюнями не обратил на меня никакого внимания, не предлагая кому – либо из нас выпить. Открыл новую бутылку коньяка, налил рюмку и опрокинул её, в свою мерзкую пасть.
– Хорошо! – удовлетворенно сказал он, продолжая рассказ о каком-то авторитете по прозвищу «Седой», который, после того как его насильно засунули в унитаз, маршировал в камере.
– Пошли в ресторан, – сказал я Юле.
– Пошли, Коля.
Если бы не её ответ, он и не услышал бы моего предложения к ней, для него я давно прекратил существование.
– Как?…..Куда? – моментально отрезвев, не веря своим ушам, спрашивал он, зло сверкнув на меня глазами. Юля воспользовалась его замешательством, протиснулась между ним и столом, накинула шубу, готовая следовать за мной.
– Меня никто не приглашает, – грустно, еле слышно говорил он. – Ну, хорошо! -подскочил он, голос его превратился в писк щенка, – приятного вам время препровождения!
Меня ужасно веселила эта сцена, ничего не отвечая, я открыл дверь, пропустил Юлю, вышел в след за ней, раздавив его глаза налитые кровью и прищемил язык дверью купе.
– Ну и придурок же он! – быстро шагая вслед за мной, сказала она, вызвав у меня истерический смех.
Еще тридцать минут назад её мнение о нем было абсолютно иным. Она словно под гипнозом тонула в его пустых, алчных, кровожадных глазах. Не исключено, её воображение самым наилучшим образом рисовало командировочную интрижку с подполковником, а теперь она как ошпаренная кипятком, бежит за мной.
Ресторан поезда Абакан – Москва практически пуст, только трое молодых парней выпивали, жарко обсуждая какие-то умопомрачительные вещи, связанные с автомобилестроением.
Восхищаемся чем угодно, но не жизнью, планшетами, мобильными телефонами, с замиранием сердца следим за запуском разрушающей ракеты «Булава», но не следим за жизнью.
Я заказал две чашки экспрессо.
– Ты кушать не хочешь? – заботливо спросила Юля.
– Нет, я же всё там смёл.
– Коля, я думаю нам нужно обратиться к начальнику поезда, что бы его от нас убрали, пусть другим рассказывает о своем бесстрашии и зверствах.
– В этом нет необходимости, уверен, он уже осознал глупость допущенную им и наверное мирно спит.
– У меня такой уверенности нет.
– Не переживай, мы не у него в колонии, здесь такие как он беззащитны как дети.
– И всё-таки…. – продолжила она.
– Может, хватит, – прервал я её.
– Ну, хорошо, – сдалась она. Официант поставил на столик кофе.
– Коля, мы можем посидеть здесь, он через четыре часа сходит.
– Кто он? – не сразу поняв о ком идет речь, спросил я.