— Ты не сказал, кем является отец молодого человека, по факту отравления которого я вчера возбудил дело, — зашипел негодующе Шидловский, едва затворив дверь. — Ты не потрудился даже узнать у доктора… — Он запнулся.
— …Николаевского, — подсказал Шумилов. — Но я узнал. Отец покойного полковник.
— Да, полковник, — воскликнул помощник прокурора, — корпуса жандармов! И я узнаю об этом совершенно случайно! И совсем не от тебя! Хотя именно тебе надлежало узнать об этом первым.
Шумилов промолчал. Отчасти начальник был прав: Шумилов не уточнил у доктора Николаевского детали семейного быта покойного. Но тогда еще никто не знал, что придется возбуждать уголовное дело. Шумилов рассчитывал через день-другой вернуть Николаевскому саквояж с судком и забыть всю эту историю.
Шидловский еще какое-то время попенял бессловесного Шумилова, потом, выпустив пар, подытожил:
— Тут надлежит быть очень осторожными. Дело может приобрести совершенно ненужный нам политический уклон. Ты готов к докладу по существу?
Шумилов понял: помощник прокурора не знает, что предпринять. Вопрос можно было расценить как закамуфлированную просьбу о помощи. Алексей Иванович живо оттарабанил сочиненный накануне план из трех пунктов, сопроводив их необходимыми пояснениями. Шидловский заметно приободрился:
— Ну, что ж, будем искать морфий. Думаю, найдем его — все решится само собой. Пора осмотреть квартиру. Да и с семьей покойного надлежит познакомиться.
Квартира Прознанских располагалась в бельэтаже большого серого здания на Мойке неподалеку от Невского. По пути к дому Шидловский раскрыл Шумилову источник своей неожиданной осведомленности: оказалось, что накануне вечером его партнером по бриджу был барон Тизенгаузен, один из обер-прокуроров Сената. На протяжении ряда лет почтенный юрист занимался организацией политических судебных процессов, в силу чего прекрасно знал руководящий состав корпуса жандармов. Дмитрий Павлович Прознанский был хорошо ему знаком, о чем Тизенгаузен и уведомил Шидловского. «Об этом человеке мало кто знает, — многозначительно подытожил свой рассказ Шидловский, — полковник Прознанский занят агентурным обеспечением…» Воздетый в небо указательный палец помощника прокурора призван был подтвердить серьезность этого утверждения. О каком агентурном обеспечении говорил он в эту минуту, оставалось только догадываться.
Квартира Прознанских была просторна и удобна, в самую пору для большого семейства с несовершеннолетними чадами и прислугой. Кроме главы семейства, Дмитрия Павловича, в квартире проживали его жена, Софья Платоновна, и дети: Алексей, шестнадцати лет и Надежда, тихая двенадцатилетняя девочка, была и прислуга — кухарка, прачка, горничная.