— Высокий парень. Лет двадцати. Красивый, я бы сказал. Не худой, не толстый — все в меру. Волосы? Светлые. Нет, без головного убора он был, точно. Темная куртка. Наверно, нейлоновая. Шарф? Не заметил. Что меня удивило — в правой руке снятые перчатки. Я еще подумал: во пижон, водить не умеет, а туда же, перчатки.
— Если встретите его — узнаете?
— Еще бы. На всю жизнь запомнил!
— В права, которые он отдал вам, не заглянули?
— Нет. Вроде ни к чему показалось.
— Может, случайно, фамилию спросили, имя?
— Нет. Если бы я сомневался — тогда б…
— Не показалось ли вам что-нибудь в его поведении странным, подозрительным?
— Н-нет.
— Был он спокоен, взволнован? Суетился, заискивал? Что говорил?
— Все больше молчал. Только то и сказал, что — новенький. И права молча мне отдал, не пререкался.
— Это вас не удивило: что без пререканий? Вроде так и надо.
— Нет, не удивило. А что? Я бы тоже слова поперек не сказал. Виноват — на права, получай. Такой порядок, чего ж на рожон лезть?
— Какой порядок? — поинтересовался Чекалин; в общем-то ничего худого он не имел в виду, единственно был движим искренним желанием уточнить непонятное. Но этот такой простой, к тому же и сугубо попутный вопрос отчего-то угнетающе вдруг подействовал на Соловьева.
— Вопрос понял, — хмуро откликнулся он.
И, наперекор логике (понял вопрос — так отвечай, чего ж проще?), сразу замкнулся, от недавней бойкой словоохотливости- ни следа. Чекалин уже и пожалел, что так некстати нарушил плавное течение допроса. Тем более что и секундной этой паузы было достаточно, чтобы догадаться, чем вызвано замешательство. Сам того не желая, своим опрометчиво вырвавшимся замечанием Соловьев невольно выдал тот прочно установившийся в таксопарке скверный порядок, при котором водители такси в случае дорожно-транспортного происшествия стараются всеми правдами и неправдами обходиться без ГАИ. Второй раз уж нынче Чекалин сталкивается с этой проблемой…
— Вопрос понял! — как бы перешагнув незримый порог, решительно повторил теперь Соловьев. — В суматохе я как-то забыл про ГАИ. Так что тут, конечно, я виноват…
Ну еще бы не виноват, усмехнулся в душе Чекалин. Разве мог «отличник соревнования» Соловьев (не для такого ли, кстати, случая и аттестовал себя так Соловьев давеча?) бросить тень на свою «фирму» — лучше уж собою на минутку пожертвовать. Однако заострять на этом вопрос Чекалин сейчас не стал.
— Я так понял из вашего рассказа, — вновь взял допрос в свои руки Еланцев, — что водительские права он вынес вам из машины. Где они там находились, не заметили?