Потом еще одно убийство, и опять с целью завладения машиной; теперь жертвой их стал не таксист, а владелец личных «Жигулей». И в тот же день попытка ограбления Госбанка. Потом — погоня; преследование велось по одной из многолюдных магистралей города. За рулем «Жигулей» был сам Можайский, он гнал машину на смертельной скорости, готовый снести, смять, раздавить любого, кто окажется у него на пути. Во избежание лишних жертв Чекалин приказал тогда открыть огонь по преследуемой машине; сам сделал и первый выстрел, — из «Жигулей» еще раньше того постреливали. Кто-то из оперативников попал в правое заднее колесо, только это и остановило бандитов. Первым из машины выскочил Можайский, автомат на животе, — а вокруг ни о чем таком не подозревающие люди, рядом детская площадка! — Чекалин метил мерзавцу в голову, в голову и попал. Семенов был ранен в перестрелке. Суд приговорил его к исключительной мере.
Такая вот, давно, казалось, быльем поросшая история. Ан нет, выходит, и в сегодняшний день тянутся от нее корешки! И что особенно убеждало в этом — эдакая фамильная, что ли, печать, одинаковость почерка преступников. Тогда убийство таксиста, теперь — убийство таксиста; тогда один зять гражданки Макарычевой, теперь — другой, — какие могут быть сомнения?..
Дальнейшее Чекалин проделывал уже автоматичес- ски — с четкостью и быстротой электронно-вычислительной машины. Приказ Исаеву — выйти на перехват рейсового автобуса 212, Макарычеву доставить сюда, в райотдел. Приказ Сычеву — отправиться в Марьино, что на окраине города, оперативно проверить, что за новоявленный такой зять у гражданки Макарычевой, давно ль сошелся с Эльвирой, чем занимается, какой образ жизни ведет, ну и так далее… впрочем, прибавил, проверь сперва, а то, может, Макарычева давно уже в другом каком месте проживает. Затем, после некоторого размышления, связался с Еланцевым, попросил его как можно скорее прибыть в райотдел: вероятно, потребуется произвести некоторые неотложные следственные действия. Еланцев сказал, что выедет тотчас…
Ждать да догонять — что может быть хуже! Будь его, Чекалина, воля, он бы расхожую эту сентенцию, правда, поправил бы несколько: ждать — вот что хуже худшего. Право, он предпочел бы сейчас мчаться на перехват автобуса, чтобы первым взглянуть в глаза старой своей знакомке — гражданке Макарычевой Анастасии Егоровне, или очутиться вместо Аркаши Сычева в Марьине, самому разобраться с мужем Эльвиры. Но нет, нельзя, он старший в группе, ему положено сидеть сейчас на месте, держать в своих руках все нити оперативно-розыскных мероприятий.