Когда мы вернулись к машине, Саня уже без дела восседал на крыше нивы, ковырял в штанине ножом Бондарева и задумчиво пинал ногой запаску. На капоте сушились его кроссовки.
На приближающихся нас он посмотрел без энтузиазма и сообщил ближайшей сосне, не пересекаясь с нами взглядом:
– Не, я не знаю, в чём тут дело. Надорвалась моя девка.
– Мы родник нашли, – вмешалась Лиза. – Если идти вдоль ручья направо, то там будет такой овраг, а из него – родник. И вода вкусная!
– И грязная, – тут же отозвался Саня, спрыгивая на землю. – Холин, пойдём, поговорим.
Я неохотно отошёл вместе с ним за машину и спросил обречённо:
– Морду бить будешь?
Саня обвёл меня печальным взглядом и сплюнул в сторону:
– С радостью, да, вроде, лучший друг. К тому же я уже остыл. Вовремя вы погулять смотались…
– Ну, прости, – развёл я руками. – Что сказать-то хотел тогда?
– Что мы застряли здесь надолго. Есть смысл кому-то отправиться людей искать.
– А с машиной кто останется?
– Я, – отрезал Шумахер. – Когда вас рядом нет, всё даже более-менее. Не нужно хотя бы ломать голову, как к этому недоразумению обращаться.
Я счёл тут за лучшее промолчать.
Идти, разумеется, вызвалась Лиза, но только добавила, что «сначала чуть-чуть отдохнёт» – этот «чуть-чуть» затянулось минут на сорок дрёмы на солнышке, но потом Лизка вскочила на ноги как ни в чём не бывало и со своим неугасимым энтузиазм спросила, кто с ней. Разумеется, я отпустить её одну не мог.
Саня забрался в машину на заднее сиденье и крикнул мне вслед:
– Если выберемся – ты встанешь на ролики, понял?!
– Тогда, может, мы тут останемся? – отозвался я, невольно улыбаясь. Это уже больше походило на Шумахера, чем печальные вздохи и рассуждения на тему «бить или не бить».
– Валите!
На том и порешили, и мы с Лизой двинулись в сторону шоссе, припомнив, в какой стороне я его видел, когда залезал на дерево.
Погода была чудесная – солнце, тёплый ветерок, птички щебечут, белки скачут через дорогу, дятел стучит, вороны каркают… Благодать, если не помнить, что мы застряли посреди леса, без связи, машины, и никто не знает, где мы. А ещё Саня на нас обижен, и у меня уже ноги от бесконечных прогулок туда-сюда отваливаются и спина после ночёвки в неудобной позе болит…
Лизка держалась молодцом, мычала всё ту же песню из фильма и шагала за мной след в след, а я в свою очередь ориентировался на отпечатки колёс Саниной нивы.
Позади вдруг раздался металлический грохот, как будто кто-то с размаху ударил железным прутом по листу жести. Заполошно каркая, взвились над лесом вороны. Впереди залаяла собака. Лизка остановилась, оглядываясь, и спросила неуверенно: