– Там есть дорога! – воскликнул пилигрим и провалился в вечный сон.
Но произошло чудо: его слова замерзли на льдинке, а сам он, так и не проснувшись, окаменел.
Прошло два месяца, в начале весны забрел в те места другой пилигрим. Кое-где ещё лежал снег, солнце пряталось за свинцовыми тучами. Пилигрим заблудился и устал, ему казалось, что он движется по кругу, каждый раз выходя на то же самое место. Наконец его охватило такое отчаяние, что он сел на камень, обхватил голову руками и горько заплакал. И тогда тучи разошлись, выглянуло солнце, и слова-льдинки, пророненные предыдущим пилигримом, растаяли. Они заискрились и зазвенели в воздухе: «Там есть дорога!», а потом легли под скалой, образовав в снегу ровненькие овражки.
Пилигрим поднялся на ноги, подошёл ближе к скале и, отодвинув ветви, увидел проход. Так ему удалось выбраться из чащи.
Когда Хмельницкий осадил Львов, в монастырях начали печь хлеб и раздавать людям. Буханки были небольшие, как раз, чтобы одному человеку на день хватило. Их складывали на подоконник, и любой, кому нужно было, приходил и брал.
Один лавочник заметил, что никто не следит, кто сколько буханок берёт, и решил одной буханкой не ограничиваться. К окошкам подходило столько людей, что монахи, даже если бы захотели, вряд ли кого запомнили бы.
Вот лавочник, взяв одну буханку, отошёл за угол и спрятал её в кустах, а потом вернулся за второй, а затем и за третьей. Когда же он с третьей буханкой пришёл к своему тайнику и развернул кусты, то вдруг ощутил, как буханка, сильно потяжелев, выпала у него из рук и упала возле первых двух. Торговец наклонился, чтобы поднять хлеб, но не смог сдвинуть его с места, потому что тот окаменел.
Ещё долго невдалеке от монастыря бернардинов можно было видеть три круглых камня, напоминавших о человеческой прожорливости.
Известно, что в Святой вечер скот говорит человеческим голосом. Правда, не весь, а только тот, что при рождении Иисуса помогал, как мог, согревая его своим дыханием. Вот почему таким даром награждены кони, коровы и волы. Но также известно, что подслушивать разговор скота не следует, ведь за это полагается суровое наказание: смерть.
Один богатый хозяин не удержался и вышел после ужина к своему загону и стал прислушиваться. Сначала было тихо, только сено шуршало у волов на зубах, а потом два самых лучших седых вола, любимцы хозяина, начали укладываться спать. Вот тогда и послышался голос другого вола:
– Вы почему так рано улеглись, и почему так грустите?
– Как же нам не грустить, как не сокрушаться… Мы должны раньше лечь, чтобы хорошо отдохнуть, ведь завтра с утра пораньше запрягут нас для тяжёлой работы.