А может, Инга на это понадеялась, в эту самую минуту Алексей, оторвавшись от компьютера и устремив взгляд в темное окно, думает о ней. «Подумай обо мне, подумай! Я здесь, далеко, но близко, скучаю по тебе. Безумно скучаю!» – отправила девушка мысленный посыл. Подождала пять минут и, взяв со стола молчавший мобильный, набрала сообщение: «Я тебя люблю! Очень скучаю…» Обычно, когда она отправляла Алексею подобные эсэмэски, он тут же откликался, как бы занят ни был. Но прошло пять минут, а потом – десять, а потом – полчаса, а телефон все молчал. Не было вестей ни от Алексея, ни от Лёки. Инга все это время сидела в кресле, зябко кутаясь в плед и куря сигарету за сигаретой. И когда стрелки настенных часов выстроились в прямой угол, показывая три часа ночи, поняла, что ждать уже бесполезно. Завтра. Завтра будет новый день.
* * *
Его воспоминания были подобны старым фотографиям, пожелтевшим и выцветшим за давностью лет, но с каждым прожитым днем обретавшим все большую ценность. Не проходило вечера без того, чтобы он не доставал «альбом» своих воспоминаний и, бережно переворачивая «страницы», не просматривал всю историю с начала до настоящего дня. Он жил ею. Он выжил в аду благодаря ей и даже сумел подняться из преисподней обратно на землю. Но в то же время именно эта история его сумасшедшей любви и толкнула его в пропасть.
И все же, если бы у него была возможность отмотать ленту жизни назад и оказаться на перекрестке двух дорог, он бы, даже зная, куда ведет этот путь, опять бы выбрал его. Просто без нее, этой девушки, его жизнь стала бы черно-белой и немой, как старое кино.
Он так долго был лишен возможности что-то о ней узнавать, что сейчас с одержимостью маньяка собирал любую информацию. Как набрасывается на еду изголодавшийся человек, так и он накидывался на журналы и газеты, проводил бессонные ночи в Интернете. Девушка стала довольно известной персоной, поэтому найти что-то о ней не представляло труда. Иногда он следил за ней, и слежка наполняла его жизнь смыслом. Жаль, что он полностью не мог посвятить себя этому делу: ему требовалось еще и есть, спать, зарабатывать какие-то деньги. Запросы его были невелики: за пять лет заключения он отвык от роскоши (впрочем, в роскоши он и раньше не жил), только желал, чтобы у него всегда был теплый угол и сытная еда. Крыша над головой у него имелась, пища тоже. И часть доходов он откладывал на свою мечту – профессиональную технику, чтобы получить больше возможностей следить за своей, как он ее называл, богиней. Возвышенное «Богиня» ему нравилось больше, чем ее имя: оно было таким же холодным и режущим, как ее взгляд – еще до того, как он увидел в нем пустоту.