Чем мораль свободнее от богословия, тем она становится повелительнее.
Бог должен быть вечным, по свидетельству самых благочестивых: у кого так много времени, тот не спешит.
Следует чтить рок, говорящий слабому: «погибни!..»
Богом назвали – противление року, порчу и разложение человечества... Не должно произносить всуе имя Божие...
Я понял: во всякой оценке дело идет об определенной перспективе: о сохранении индивида, общины, расы, государства, церкви, веры, культуры. Благодаря забвению того факта, что нет никакой другой оценки, кроме основанной на перспективах, все кишит противоречивыми оценками», а следовательно, и противоречивыми влечениями в человеке.
Мы видим: здесь говорит авторитет – а кто этот авторитет? Нужно простить человеческой гордости, что она искала этот авторитет как можно выше, чтобы чувствовать себя возможно менее приниженной под его властью. Итак – говорит Бог!
Бог нужен был как безусловная санкция, для которой нет инстанций выше нее самой, как «категорический император»; или, поскольку дело идет о вере в авторитет разума, требовалась метафизика единства, которая сумела бы сообщить всему этому логичность.
Если человек насквозь грешен, то он должен себя только ненавидеть. В сущности, ему нет основания питать и к своим ближним другие какие-либо чувства; любовь к людям нуждается в оправдании, – которое заключается в том, что она вменяется в обязанность Богом.
Священники – и с ними полусвященники, философы – во все времена называли истиной учение, воспитательное действие которого было бы благотворным или казалось благотворным – которое «исправляло».
Наука – есть превращение природы в понятия в целях господства над природой – она относится к рубрике «средства».
В любви всегда есть немного безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума.
Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе несчастных.
И часто с помощью любви хотят лишь перескочить через зависть. Часто нападают и создают себе врагов, чтобы скрыть, что и на тебя могут напасть.
Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна еще к дружбе: она знает только любовь.
И остерегайся также приступов своей любви! Слишком скоро протягивает одинокий руку тому, кто с ним повстречается.
У того, кто хочет быть совсем справедливым, даже ложь обращается в любовь к человеку.
Любовь – это факел, который должен светить вам на высших путях.
Горечь содержится в чаше даже лучшей любви: так возбуждает она тоску по сверхчеловеку, так возбуждает она жажду в тебе, созидающем!