— Может быть… До сих пор вы ничем не опровергли это.
— Проверка наследства таких размеров, как у моей жены, учитывая сложность помещения капитала, потребует не меньше месяца работы двух экспертов-бухгалтеров. Приведите ко мне двух таких людей, Бойд, и я готов показать им все расходные книги.
— Почему вы скрываете Клемми на ферме? Почему вы держите там телохранителя, который не допускает никаких посетителей, и эту экономку-компаньонку, которая говорит, что она сиделка? Они что, караулят зерно, или что?
— Садитесь, Бойд, — неожиданно приказал Хейзелтон.
Я послушался. Он устроился напротив, выбрал сигару из шкатулки, лежащей на столике рядом с его креслом, и тщательно раскурил ее.
— Бойд, — сказал он, — я буду откровенен с вами. И рассчитываю на вашу скромность.
— Я ничего не обещаю.
— Так вот, — продолжал Хейзелтон, напирая на каждое слово, — семья страдает от наследственного сумасшествия. Моя жена из-за этого покончила с собой. Это продолжается уже четыре или пять поколений. Иногда одно поколение эта доля минует, и я молю Бога, чтобы мои дети избегли беды.
— Вы хотите, чтобы я поверил, что все ваши дети сумасшедшие?
Хейзелтон не спускал глаз с горящего кончика сигары.
— Филип абсолютно нормален и всегда был таким. С обеими моими дочерьми и в детстве, и в юности тоже все было в порядке, но совсем недавно они стали проявлять эксцентричность.
— А они проходили курс лечения? Вы консультировались с психиатром?
— Нет! — Он покачал головой. — Пока еще нет. Поймите: если я приведу своих дочерей к психиатру, семейная тайна выйдет наружу… Это все равно что заранее приговорить их, согласиться на их заключение! Я это сделаю, лишь когда у меня не будет другого выхода.
— Значит, Марта просто придумала, что вы растратили наследство вашей жены? Она лишь вообразила, что вы скрываете Клемми на ферме и что Филип исчез уже несколько дней назад? Однако, когда Марте показалось, что за ней следят в баре, где была назначена наша встреча, это вовсе не было ее воображением: за ней действительно следили.
— Гаррис подслушал, как она звонила вам в первый раз, — мрачно ответил Хейзелтон, — и счел своим долгом сообщить мне об этом. Я просил Хьюстона последить за Мартой. Разве вы не понимаете, Бойд? У нее мания преследования! Она считает себя жертвой тайного заговора и не задумается обвинить меня, своего отца!
— Да… — мрачно пробормотал я. — А Клемми? Как у нее с комплексами?
— У Клемми примерно три месяца назад появились первые симптомы: то она впадала в депрессию, то беспричинно оживлялась. То запиралась в своей комнате, отказываясь сказать слово с кем бы то ни было, то без умолку болтала так, что невозможно было ее остановить. И этот беспричинный смех! Вот почему я отправил ее на ферму. Атмосфера там спокойная, располагающая к отдыху. Я нанял Пита, чтобы отвадить посторонних, и сиделку, достаточно скромную, но профессионально подготовленную, чтобы она наблюдала за Клемми. Что я мог сделать еще?