«Мы, немцы, должны и научимся смело смотреть правде в глаза, особенно на земле, опустошенной и оскверненной человеческой трусостью. Наглая жестокость всегда трусливо увешивает себя карабинами, пистолетами и кнутами… когда надменно шествует, грозная и безжалостная, в окружении беззащитной бедности, болезни и голода.
Любой выступающий здесь немец должен. признать крайнюю жестокость преступлений, совершенных немцами в этом месте. Тот, кто вздумает их смягчить, приуменьшить или даже оправдать неправильно понятыми мерами в защиту интересов государства, будет сочтен дерзким оскорбителем.
В прошлом евреи подвергались различным преследованиям, что было следствием либо религиозного фанатизма, либо враждой и алчностью, порожденными социальной и экономической конкуренцией. После 1933 года вопрос о религиозном фанатизме не стоял… Социальные и экономические причины также не являлись основанием для жестоких убийств… И то, что подобные вещи происходили на территории нации, давшей миру Лессинга и Канта, Гёте и Шиллера, навлекло на нас стыд и позор. Никто, никто не в силах избавить нас от этого унижения».
Очень важно, что против этой речи в Германии не раздался ни один голос протеста – она ведь требовала ничего иного, как Безусловного Искупления.
Чем постоянно вызывать в памяти горькие события, разумнее было бы признать тот факт, что общественное мнение в Германии единодушно поддерживает внешнюю политику Аденауэра. На выборах в бундестаг 1953 года радикалы ни левого, ни правого крыла не получили ни одного места, хотя в голосовании приняло рекордное количество избирателей – 84,2 %. Социал-демократическая оппозиция выступает лишь против мер внешней политики Аденауэра, но не против ее целей и направления.
Тысячи безденежных и безработных немцев, сбежавших из Восточной, коммунистической Германии, являются живым доказательством, что для тевтонцев свобода так же дорога, как и для других западных народов. Мужество берлинцев показало, что германская столица, когда-то бывшая оплотом коммунизма, а позднее – нацизма, стремится навсегда избавиться от любой диктатуры, будь то левого или правого толка.
Истинная дружба также требует полного и честного признания собственных заблуждений и неудач с обеих сторон. Считаю нужным это подчеркнуть, так как в моих разговорах с представителями германской промышленности постоянно высказывалось опасение, что события прошлого могут помешать развитию истинно гармонических и доверительных отношений между новой Германией и Западом, и особенно со страной, с которой Федеративная Республика особенно хотела бы жить в мире, – с Соединенными Штатами.